Мосгорсуд повторно решил, что позиция КС им не указ, и оставил Константина Котова в заключении
Московский городской суд не стал откладывать на долгий срок апелляционные жалобы фигуранта «московского дела» Никиты Чирцова, Сергея Суровцева и активиста Константина Котова. Их дела рассмотрели за закрытыми дверями без посторонних глаз и ушей — только с участием сторон. Хотя защита Котова просила отложить слушания и дождаться окончания особого режима из-за пандемии коронавирусной инфекции, судьям нет дела до этого. Они частично внесли коррективы в приговоры Чирцова и Котова, смягчив им наказание, а Суровцеву — оставили без изменений.
Начиная с 18 марта судьи рассматривают дела в особом режиме без присутствия слушателей и прессы. Такой порядок работы судов продлен как минимум до конца месяца. 13 апреля коллегия судей Мосгорсуда рассмотрела жалобу на приговор фигуранту «московского дела» Никите Чирцову, осужденному на один год колонии за применение насилия в отношении полицейского во время прошлогодней акции 27 июля.
Уголовное дело против Чирцова было возбуждено в конце августа прошлого года. Активиста задержали в Минске местные сотрудники правоохранительных органов, которые сообщили ему, что он находится в розыске. Его выдворили из страны. Спустя несколько дней после приезда в Москву Чирцову предъявили обвинение и отправили в СИЗО.
В декабре прошлого года Тверской суд столицы признал, что Чирцов на несогласованной акции толкнул в грудь полицейского Юрия Михаленка и приговорил к 1 году колонии. Не дожидаясь апелляции осужденного этапировали в Курск и там поместили в СИЗО-1.
Хотя по закону до рассмотрения апелляционной жалобы Чирцова нельзя было отправлять в колонию, пояснил «Новой» адвокат Александр Борков.
Он требовал отменить приговор и отпустить его подзащитного. Чирцов находился в заключении со 2 сентября 2019 года.
Судьи частично удовлетворили просьбу защиты и смягчили наказание. Согласно постановлению, из приговора исключили указание на причинение потерпевшему физической боли и снизили срок заключения Чирцову до 11 месяцев. «Считать назначенное наказание исполненным и освободить его в связи с фактическим отбытием наказания», — говорится в решении суда.
Несмотря на решение суда, Чирцова не спешили отпускать из курского изолятора. По словам Боркова, судя по трекеру «Почты России»,
письмо из Мосгорсуда поступило в отделение в Курске еще 17 апреля, освободили Чирцова лишь 20 апреля.
Другому фигуранту «московского дела» Сергею Суровцеву 20 апреля Мосгорсуд отказался изменить приговор и оставил решение в силе. Его приговорили к 2,5 г. за нападение на росгвардейца. Как стало известно, не дожидаясь апелляции, заключенного этапировали из московского СИЗО-5 «Водник», двое суток родственники и адвокат не знали, где он находится. В итоге осужденного перевели в СИЗО-2 города Кашина в Тверской области.
Потерянная флешка и допрос свидетелей в разгар пандемии
Мосгорсуд за три дня рассмотрел апелляционную жалобу Константина Котова на приговор Тверского суда Москвы. В начале сентября прошлого года 34-летнего Котова приговорили к четырем годам колонии общего режима. Он стал вторым осужденным по статье 212.1 УК РФ, известной как «дадинская». Дело Котова было расследовано в максимально сжатые сроки: 13 августа 2019 года ему предъявили обвинение, а 15-го числа СК объявил об окончании следственных действий. Меньше чем за месяц дело передали в суд и за два дня вынесли приговор. В октябре Мосгорсуд оставил решение в силе и подтвердил законность приговора. Котов не признал вину.
27 января 2020 года Конституционный суд РФ повторил свою позицию, ранее изложенную в постановлении по делу Ильдара Дадина, подчеркнув, что «лишение свободы может наступать только в случае доказанности причинения реального вреда». После этого 14 адвокатов Котова обратились во второй Кассационный суд для пересмотра дела. Позиция защиты была неизменна с начала уголовного преследования их доверителя — «оправдать, полностью невиновен».
Кассационный суд 2 марта частично прислушался к доводам КС РФ и адвокатов. Но судьи не решились полностью отменить приговор. Они отправили дело на пересмотр в Мосгорсуд.
В кассационном определении утверждается, что в ходе судебного разбирательства в отношении Котова были допущены «существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела». В частности, защите без мотивировки отказали в допросе семерых свидетелей, которые, как утверждали адвокаты, пришли на заседание и ожидали допрос в коридоре. В документе отмечено, что защитники ранее уже обращали внимание на «неполноту предварительного следствия», однако суд не проверил их доводы, указывающих на нарушения судебного разбиратнельства, и «не принял мер к их устранению».
Помимо прочего, Мосгорсуд отказался исследовать заключение лингвиста, составленное по инициативе защиты. Хотя, как установила кассация, Мосгорсуд удовлетворил ходатайство прокурора об исследовании материалов уголовного дела и в приговоре ссылался на них «как на доказательство виновности», но материалы не были изучены судом первой инстанции.
В результате судебная коллегия Второго кассационного суда определила, что всю работу над ошибками должны выполнить их коллеги из Мосгорсуда. Одновременно с этим они оставили меру пресечения Котову без изменения — заключение в СИЗО. Дело снова оказалось в апелляционной инстанции, получилось, что приговор снова не вступил в законную силу, а значит держать человека в местах лишения свободы было нельзя. Спустя месяц Котова этапировали в Москву из ИК-2 г. Покрова Владимирской области. Его поместили в СИЗО-7, куда из-за режима повышенной готовности доставляют всех новоприбывших арестантов.
На повторное рассмотрение апелляции в Мосгорсуд пришли девять из 15 адвокатов Котова. Для заседания выделили самый большой зал. Сам Котов участвовал в слушаниях по видеосвязи из изолятора. Как рассказала адвокат Котова Оксана Маркеева, защита просила отложить апелляционное рассмотрение до конца режима самоизоляции для вызова свидетелей. В то же время они настаивали изменить меру пресечения Котову на не связанную с лишение свободы: подписку о невыезде, домашний арест, запрет определенных действий или залог. Суд приобщил ряд поручительств за осужденного, которые подписали писательница Людмила Улицкая, режиссер Андрей Звягинцев, кинокритик Антон Долин и несколько муниципальных депутатов.
Помимо прочего, защита заявила, что рассмотрение апелляции невозможно без допроса 20 свидетелей и рассмотрения ряда доказательств. В частности, они просили исследовать на заседании флешку с записью задержания Котова у памятника героям Плевны.
Но оказалось, что из материалов дела, как утверждает адвокат Мария Эйсмонт, «флешка с записью исчезла».
Защита просила отложить слушания до окончания карантина, подчеркивая невозможность судебного разбирательства по существу из-за «необходимости допросить более 20 свидетелей, части из которых более 60 лет, рисковать их здоровьем в условиях пандемии коронавируса преступно».
Котов в своем ходатайстве, которое передал через адвокатов, тоже выразил протест с допросом свидетелей в период пандемии: «Прошу Вас отложить судебное заседание по моему делу, назначенное на 16.04.2020, на дату после окончания карантинных мер, введенных в г. Москве, в связи с тем, что явка свидетелей стороны защиты сопряжена с риском для их здоровья. В то же время проведение судебного заседания без их участия является прямым нарушением моего права на защиту, гарантированного Конституцией РФ и Конвенцией о защите прав и основных свобод человека, так как показания указанных свидетелей имеют существенное значение для установления обстоятельств, вменяемого мне преступления.
Мой арест рано или поздно окончится, а вот здоровье — ресурс невосполнимый».
Однако Мосгорсуд проигнорировал доводы адвокатов и отложил заседание на пару дней, чтобы предоставить им время для вызова свидетелей. 16 апреля суд просмотрел видео задержания Котова на акции в поддержку Азата Мифтахова у главного здания МГУ и у станции метро «Китай-город». Затем допросили троих полицейских, которые задерживали Котова у здания МГУ. Они подтвердили суду, что активист в тот день «людям и машинам не мешал, предметов, представляющих опасность, в руках не держал», а задержали его, потому что участвовал в несогласованной акции и выкрикивал «Позор, позор!», что является нарушением закона.
Другой свидетель защиты ведущий научный сотрудник Института русского языка имени Виноградова РАН Ирина Левонтина сделала заключение о материалах, изъятых при обыске у Котова листовок и плакатов. Специалист-лингвист сообщила, что не усмотрела в найденных у Котова вещах экстремизма и каких-либо призывов. Ее заключение суд наконец приобщил к делу.
Как ожидалось, большинство свидетелей защиты не смогли приехать на заседание, адвокаты снова просили отложить процесс. Однако судья ходатайство отклонила, пояснив, что защите была предоставлена «возможность обеспечить их явку». Как рассказала «Новой» адвокат Эйсмонт, для защиты стало главной неожиданностью этого процесса, когда прокуратура приобщила копии решений столичных судов об «ущербе» от летних акций протеста в Москве.
«Мало того, что это были не заверенные копии исков, часть которых судя по представленным копиям не вступили еще в законную силу, а один вообще был отклонен.
Но это иски к лицам, которые никакого отношения к Котову не имеют. Он не может даже оспорить их, поскольку они его не касаются.
Более того, эти иски относятся якобы причиненного протестующими ущерба 27 июля и 3 августа — даты, которые не фигурируют в нашем деле, они находятся на за рамками вмененных Котову эпизодов.
Сам Котов в это время, кстати, находился в спецприемнике города Чехов в Подмосковье.
И вот суд приобщает эти недопустимые по форме и не относимые к нашему делу по сути доказательства, а нам остается только переглядываться и нервно смеяться. Зачем они это делают? Прокурор объяснил так: защита утверждает, что не было ущерба от действий Котова, вот тут про ущерб. А ничего что это должен быть ущерб от конкретных действий Котова, по эпизодам, вмененным ему в обвинении? Судья же объяснила приобщение этих девяти копий еще лучше: чтобы прокурору было на что ссылаться в прениях», — пояснила Эйсмонт.
В ходе прений сторон, 20 апреля, защита потребовала отменить приговор, дело Котова прекратить по реабилитирующим основаниям и его немедленно освободить. Сам активист в последнем слово сказал:
«Мой долг человека и гражданина — защищать невиновных. Я от него не отказываюсь. Это мое третье последнее слово. Я готов произносить его дальше и дальше. Столько, сколько будет нужно для моего оправдания».
Спустя полчаса из совещательной комнаты вышла судья и отменила приговор Тверского суда только в части наказания — срок заключения уменьшили до одного года и шести месяцев в колонии общего режима. В остальном все оставили в силе. Константин Котов останется в заключении.
«Во второй раз Мосгорсуд фактически вытер ноги о решение Конституционного суда и сказал, что правовая позиция КС им не указ. Константина Котова оставили виновным и оставили решение суда в силе — это противоречит определению КС как в отношении Дадина, так и в отношении самого Котова», — прокомментировала итоговое решение апелляционной инстанции адвокат Эйсмонт. Она заверила, что защита не успокоится и обязательно обжалует это решение.
ЧЕТВЕРТОЕ ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО КОТОВА
«Во-первых, я хотел сказать спасибо защитникам, которые во время трех судебных заседаний приезжали, несмотря на риск здоровью, и пытались меня защитить всеми возможными способами. Спасибо свидетелям, которые тоже приехали и рассказали, что действительно происходило во время тех мирных протестных акций, в которых я участвовал. Спасибо поручителям, которые хотели, чтобы мера пресечения мне была изменена, и представили свои поручительства уважаемому суду.
Также я бы хотел отметить, что в ходе данного судебного заседания были нарушены мои права на защиту всеми законными способами. Не все свидетели могли дать свои показания. Фактически суд был закрытым в нарушении статьи 123 Конституции Российской Федерации. И об этом мои защитники уже достаточно подробно говорили.
Дело против меня очевидным образом политически мотивировано. Власть испугалась летних московских протестов и решила в назидание остальным наказать меня и остальных участников данных мероприятий. Это с одной стороны.
С другой стороны, та же самая власть в лице Конституционного суда четко и недвусмысленно заявила, что только лишь существенный вред здоровью граждан, имуществу физических и юридических лиц или реальная угроза причинения такого вреда в ходе организации или проведения массовых мероприятий может составлять уголовное преступление, предусмотренное статьей 212.1 УК.
Но и в ходе данного судебного заседания, и в ходе судебного заседания, которое проходило в Тверском суде, мы заслушивали показания свидетелей, смотрели видео. И ни одно из этих показаний не подтверждает того, что в моих действиях был какой-либо вред, существенный или несущественный, или какая-либо угроза, реальная или нереальная.
Так что черным по белому видно, что все мои действия, которые я совершал в ходе участия в данных мирных протестах, совершенно не подпадают под статью 212.1 УК РФ в ее правоприменительной трактовке, которую дал Конституционный суд РФ. Потому что участие даже в несогласованных протестных мероприятиях не является преступлением. Это четко и ясно сказано.
За все эти месяцы следствия, суда и сидения за решеткой я свою позицию не поменял. Выходить на улицы открыто и мирно с требованием соблюдения справедливости, защищая права невиновных, — это долг человека и гражданина. Это моя позиция, я от нее не отказываюсь и ее не меняю.
Это уже мое третье последнее слово. Если считать выступление в кассационном суде, то четвертое. И я готов бороться и дальше. Произносить эти слова еще и еще. До тех пор, пока приговор в отношении меня не будет отменен, а уголовное дело не будет прекращено в связи с отсутствием в моих действиях состава преступления. Все!»
Андрей Карев, корреспондент судебного отдела
