Георгий Бовт о том, что «Дело Скрипаля» — повод, но не причина ухудшения отношений с Западом
Не менее десятка европейских стран уже на этой неделе могут выслать российских дипломатов в знак солидарности с Великобританией по «делу Скрипаля». Советники Трампа по нацбезопасности рекомендуют и ему сделать то же самое. Если это произойдет, то Москва ответит «зеркально», и процесс оформления американских виз для россиян будет практически полностью заморожен (он и так заморожен по факту для самых распространенных категорий виз). Получить визы в страны Европы тоже станет дольше и сложнее. Поляки, например, уже «временно» закрыли 12 визовых центров по всей стране.
Кажется, во многих столицах на Западе только и ждали «дела Скрипаля», чтобы уже наконец, двинуться к довершению начатого еще в 2014 году дела изоляции, как они там говорят, «путинского режима», но по факту – и тех 77% русских, что за него проголосовали на последних выборах, и тех, кто голосовал против, и тех, кто вообще не голосовал.
Никто теперь разбирать в оттенках про- или антипутинских настроений не будет.
То, как энергично и даже истерично используется «дело Скрипаля», еще больше, на мой взгляд, увеличивает вероятность того, что само это отравление было большой провокацией с целью вызвать именно такую реакцию. Притом я вполне допускаю мысль о том, что провокация эта могла быть задумана не только извне России, но и некими «темными силами», играющими на обострение отношений с Западом (и косвенно против Кремля), внутри ее.
Однако это все уже неважно. Даже если завтра вдруг каким-то чудом обнаружится, что яд Скрипалю и его дочери подсыпали даже не сами британские спецслужбы, а некие (это всего лишь взятое с потолка предположение) «добрые исламисты», получившие политическое убежище в ЕС как «гонимые» злым Путиным (как ранее получили убежище братья Царнаевы в США), то ни Борис Джонсон, ни Тереза Мэй не произнесут не то что извинений, но даже не признают своей частичной хамской горячности в общении с Москвой. Даже непонятно, чего больше в их нынешней риторике – благородного гнева от факта «химической атаки» или скрываемой до последнего момента глубокой исторической неприязни к «этим русским». Которая, конечно, напоминает времена «холодной войны», но не ту пору она появилась впервые.
С «делом Скрипаля» все, наконец, так «удачно» встало на свои места. Больше не надо, кривя рот в фальшивой улыбке, произносить вымученные фразы про то, что, мол, Россия – часть Европы и у нас «общая европейская судьба».
Не надо искать на таких же вымученных конференциях, на которые наши чиновники тоже, надо признаться, ездили разве что за шопингом, прогуляться-проветриться по Европам или за валютным суточными, какие-то мифические «общие ценности». Наши «делегаты» ни минуту ни в какие «общие ценности» не верили никогда. В последнее время все больше сомнений в том, что их «делегаты» верили в то, что так красиво формулировали.
Не надо теперь нам делать вид, что нам интересны всякие их там «северные измерения», права малых народов, экология, проблемы гуманизации содержания заключенных или в целом повестка заседаний ПАСЕ. Потому что где эта ПАСЕ и где среднестатистический российский депутат Слуцкий (глава нынче комитета типа по международным сношениям). Между ними – пропасть. Да и европейцам сподручнее — и привычнее – переключить денежные потоки с бесплодных уроков по обучению «русских варваров» демократии на борьбу с «враждебной русской пропагандой». Руки-то помнят.
Как славно, что больше никому не надо притворяться. И нашим, и европейцам. Особенно восточным. Часто именно с ними возникало ощущение неловкости даже в непринужденных беседах. Вроде и он тебе, и ты ему улыбаешься, а подспудно сквозит в его улыбке некое презрение или «подковырка». По отношению к бывшему «оккупанту», которого можно больше не бояться. Потому, что он «сдулся». А попытки русских перейти в этой беседе с бывшим союзниками по Варшавскому блоку и СЭВ с английского на русский (мол, должны знать и быть благодарны, потому как мы вас от фашистов освобождали) — даже если это делается с шутками-прибаутками – порой воспринимается, как будто неотесанный дальний родственник-деревенщина, попав в «приличное общество», стал вдруг ковырять вилкой, скажем, в зубах.
Ура-патриоты на все эти рассуждения дадут вам готовое объяснение: мол, это им не нравится, что мы «встали с колен», «возвысили свой голос» и не пляшем под «дудку дяди Сэма». Ах, если бы. Ах, если бы мы действительно были столь сильны и являли бы собой пример для достойного подражания. Понятие «встали с колен» ведь весьма относительно. На мой взгляд (о чем и писал пару недель назад, см. ситуацию в Волоколамске, Балашихе, Клину, а скоро и в других городах), страна, загадившая собственным мусором и не способная его собрать и утилизовать согласно нормам даже не ХХI века, а хотя бы второй половины ХХ (о медицине и высоких технологиях даже и не будем), с колен подниматься даже и не думала.
Ну так, и что, они нас раньше разве любили?
Нет, речь не о простых людях. Путешествуя по самым разным странам, лично мне не приходилось сталкиваться с проявлением пресловутой «русофобии», о которой каждый день говорит МИД устами Марии Захаровой. В тех выражениях, в которых у нас теперь принято разговаривать в рамках публичной дипломатии. А многие иностранцы так и вовсе говорят, что им Путин нравится – мол, крутой мужик. Но речь не о простых людях, а о политиках и политических СМИ. Тех, кто делает повестку и общественное мнение.
Возьмем 2004 год, за 10 лет до Крыма и за три года до «Мюнхенской речи» Путина. Когда мы буквально только что солидаризировались с Западом в борьбе с исламским терроризмом, забыв про разногласия по поводу бомбежек Белграда и славянских «братушек» (эти «братушки» из Черногории как раз вступили нынче в НАТО). Мы еще тогда продолжали делать вид, что «учимся демократии», хотя и шалим на задней парте, вели вялые переговоры о безвизовом режиме (в возможность которого никто ни в Москве, ни в Брюсселе особо не верил, однако вслух это было говорить неприлично, а теперь можно). Однако «дело Ходорковского», по мнению «просвещенной Европы», уже говорило об обратном. Любопытно, что она же, еще сравнительно недавно защищавшая на высшем уровне украинскую Надежду Савченко как «политзаключенную» у русских «варваров», сейчас словно в рот воды набрала, когда ту же Савченко явно по политическим причинам отправили в кутузку «младоукраинские демократы». В 2004 году не было еще даже «НКО — иностранных агентов», не говоря о «законе Димы Яковлева» и прочих ему подобных. Да, с тех пор мы прошли по пути анти-западничества свою, немалую часть пути. Явно лишнюю. Однако по крайней мере часть этой эволюции стало ответом на историческое неприятие России как части Европы, давно укоренившееся в европейской политической культуре. С окончанием «холодной войны» оно оттуда и не выветривалось.
Негативное или «резко негативное» отношение к России 2004 года (данные International Gallup Organization) испытывали 62% финнов, 57% норвежцев, более 40% чехов и швейцарцев, более 30% датчан и поляков. По всей Европе «позитивное отношение» к России испытывали лишь 31% обывателей. Хотя мы, тогдашние, по сравнению с нынешними (в восприятии европейцев) были почти «белыми и пушистыми». Крым и события на Украине, сбитый малазийский «Боинг», конечно, не могли не привнести новую порцию негатива. Однако, заметим, что он лег на подготовленную и «унавоженную почву». Медианное значение негативного отношения в Европе к России действительно выросло заметно – с 54% до 75%, и с 43% до 72% — в США. Но это ведь не рост с почти нулевых отметок в разы. Примечательно, что если среди русских иммигрантов в Европе в 2012 году лишь 5% жаловались на преступления на почве ксенофобии и национальной ненависти, то в 2014 году это значение возросло до 17%. Как говорится, «а нас-то за что?». А вот за то. По факту принадлежности.
По данным того же Gallup, сегодня «главным врагом Америки» видят Россию 19% (в 2014 году -9%). Хорошо, что есть КНДР, она нас тут потеснила (51%). Однако, если послушать представителей политического класса США, то такого разрыва не чувствуешь, — мы такие же враги, как Ким Чен Ын. Примечательно, что отношение к Китаю «потеплело»: В 2014 году «врагом» его видели 20% американцев, сегодня лишь 11%. Положительно, судя по опросам, видят Россию сегодня лишь 25% американцев, негативно или крайне негативно относятся, повторим, 72%. Хотя, еще раз подчеркну, на бытовом уровне этого вы не почувствуете. Если теперь вообще попадете в Америку.
А многие наши антизападники во власти будут только рады, если русских вообще не будут теперь никуда пускать. Пусть ездят в Крым или сидят на даче. Нечего смотреть, как устроена жизнь по-другому. Чем меньше знает простой российский обыватель, тем крепче спит чиновник во власти.
Что касается той самой пресловутой «русофобии», то первым его ввел в оборот Федор Тютчев, не только поэт, но и выдающийся дипломат. Он много рассуждал на тему, почему нас не любит Европа, как раз накануне и после революций 1830 и 1848-49 годов, в подавлении которых николаевская России все же поучаствовала. Но было ли именно это истинной причиной нелюбви? То, что мы выступили «душителями свободы». Не мы одни тогда были «душителями». Как не мы одни делили, скажем, Польшу аж три раза. И точно не мы убили в годы Второй мировой войны до 5,8 млн поляков, из них 2,7 млн – польских евреев, ставших жертвами Холокоста. Их убили нацисты. (Правда, созданный нынешними властями Институт национальной памяти оценивает также еще и число «жертв советских репрессий» — в 150 тыс. человек).
Почему Европа уже не первый век стремится «вытолкнуть» нас из себя, отделить если не «железным занавесом», то высокомерным презрением?
Тот же Тютчев отмечал (в незаконченном трактате «Россия и Запад») в числе причин, порождающих страхи и недоверие Европы перед Россией, незнание ее истории, культуры и мотивации. Противопоставить этому он предлагал «панславизм» и «православную империю». А его идейный оппонент Константин Леонтьев, выступая основоположником идей «евразийства», наоборот, утверждал, что греки и часть мусульманских стран нам куда ближе, чем болгары сербы, поляки, чехи и словаки.
Взять, к примеру, период Крымской войны 1853-56 годов. Ведь, объективно, Россия выступала в ней вовсе не «душителем свободы». Она воевала против Османской империи, под гнетом которой находились многочисленные христианские славянские (православные преимущественно) народы. Пришла ли христианская Европа на помощь христианской же России в борьбе с тогдашним аналогом «исламского терроризма»? Достаточно взглянуть на газеты той поры практически во всех европейских странах, включая ведущие державы типа Британии, Франции, Австрии. Везде симпатии отдаются туркам как «наименьшему злу», везде злобные карикатуры на русских (часто в виде бешенного медведя) и их царя. Тогда, с подачи лорда Палмерстона и разогретой им и его сторонниками британской прессы, России была объявлена война, а объявленный «русским агентом» принц Альберт отправлен в заключение (в известном фильме «Молодая Виктория» с Эмили Блант в главной роли, 2009 года, вы не найдете этого сюжета). Кстати, «добрая пропагандистская» традиция сравнивать Россию со злобным медведем зародилась в Польше в XVI веке, когда она была куда сильнее тогдашней России. Уж мы тогда точно с колен даже и не думали вставать. А первые карикатуры на «страну-медведя» появились именно в британской «политической живописи» уже в 30-х годах XVIII века.
В начале ХIХ века сильно постаралась наполеоновская пропаганда. Пожалуй, именно с тех пор контрпропаганда против военного противника стала неизменным орудием всяких войн. Геббельс тут был не новичок, извините за это слово.
В основу наполеоновской пропаганды был положен документ, получивший позже название как «Завещание Петра Великого» (авторство первого русского императора никогда не было подтверждено научно), который был представлен польским генералом Михалем Сокольницким французской Директории в 1797 году. Якобы там изложены планы порабощения Европы. В Европе ХIХ века этот «документ» служил слабым аналогом «Записей сионских мудрецов», только для «разоблачения» не «жидо-масонского заговора», а русского. Наполеон использовал документ в своей пропаганде, заказав прессе статьи на тему «варварской» и «азиатской» России, стремящейся покорить континент.
Наполеоновские традиции по-своему продолжит маркиз де Кюстин, приглашенный в 1830-х годах Николаем Первым в Россию. Чтобы, значит, выступил агентом «мягкой силы» и написал, как прекрасно живется в крепостнической стране. Маркиз заказ не выполнил и «понять умом» николаевскую Россию не смог. Он ее запрезирал. Его знаменитый трактат, написанный по итогам длительной поездки по стране, «Россия в 1839 году» совсем не назовешь комплиментарным.
Общий вывод: «Обертка европейской цивилизации слишком тонка, чтобы быть заслуживающей доверия».
С тех пор прошло много лет, но мало что изменилось.
Виноват ли в этом исторически раскол христианства на католиков и православных? Отчасти это так: до недавних пор католическая церковь к тому же не отличалась высокой толерантностью. Но возьмем англичан (отделение англиканской церкви от папской курии произошло в 1534 году). В ХVI веке мы не подавляли никаких революций в Европе, в ее дела вообще не лезли, разве что сами отбивались. Иван IV, будучи в начале 50-х по нынешним меркам либералом-реформатором, радушно принял первое английское «посольство» во главе с Ричардом Чэнслором. Англия еще тогда не была морской империей, искала новые торговые пути и возможности в обход могучих венецианцев. Англичанам царем Иваном был гарантирован «повольный торг со всякою свободою по всем нашим владениям со всякими товарами». В 1555 года была учреждена «Московская компания», получившая монопольное право на торговлю с Россией. Любопытно, что в договоре предписывалось «изучать характер русского народонаселения во всех сословиях и остерегаться, чтобы никакой закон, гражданский или религиозный, не был нарушен кем-либо из англичан».
И что же Чэнслор-то, наш друг, тут наизучал? В его записках Россия описана исключительно как «варварская страна». Были в Елизаветинскую эпоху и позже и другие английские посланники. И у всех понаписано про Россию немало гадостей. И народ там, дескать, грубый и склонен к насилию (поэт Джордж Тэрбервилл). И «тупой и безбожный». Это уже посол Джил Флетчер, написавший по итогам своей поездки в 1588-1589 года аж целый трактат о Русском государстве. Отметился даже великий поэт Джон Милтон («Краткая история Московии»), написавший о русских как о людях, которые «не имеют никакого обучения и не страдают от своего невежества». А ведь, говорят, Иван Грозный «подбивал клинья» к королеве Елизавете. Прямо как легенда о Путине, который, дескать, хотел вступить в НАТО после террористической атаки «9/11».
Получается, нынешнее противостояния с Западом более «естественно» для России, чем притязания на сближение и тем более «интеграцию»? Получается, что всякая наша «мягкая сила» — все впустую? Ну, в ином своем нынешнем виде, монополизированная формалистами-чиновниками и отдающая казенщиной – да, впустую, даже во вред идет.
Однако в этих условиях уходить во враждебную самоизоляцию, в воинствующее антизападничество, порождающее архаику во всех сферах жизни, было бы величайшей ошибкой. И означало бы победу тех, кто хочет окружить страну вместе с ее гражданами «стеной презрения». Неважно, находятся ли эти люди внутри самой России или за ее пределами. Стоит напомнить, что наивысших достижений Россия добилась, когда открывалась миру и заимствовала у него лучшее – в том числе технологии, культуру и модели общественных отношений. Ну а то, что «нас не любят» и даже почти открыто (теперь) ненавидят, — так можно утешиться тем, что во многих странах Америку (мы же любим себя с ней сравнивать) ненавидят еще сильнее. Нас «полюбят» и начнут уважать тогда, когда мы сами зауважаем себя вне зависимости от внешнего окружения. И не назло ему.
Это не к тому, что всякий раз надо по-толстовски «подставлять другую щеку». Это к тому, что не надо всякий раз «бомбить Воронеж».
…И да, прибраться бы надо в стране. Ведь замусорили же все. Если мы всерьез претендуем на звание отдельной – Русской, неевропейской, неазиатской — цивилизации, то следует исходить из того, что у всякой цивилизации должны быть Достижения. Не только в прошлом, но и в настоящем. Имея их, нам будет в высшей степени наплевать, какие карикатуры на нас рисуют, какими словами обзываются и какие гадости делают. А так – обидно, конечно. Но не привыкать.
Георгий Бовт
Политолог
