Леонид Млечин — о политической системе и типе человека, созданных Лениным
95 лет назад умер Владимир Ленин. Но, как говорится, весь он не ушел: и его политическое наследие живо, и наследники никуда не делись. А значит, мы сильно недооцениваем сделанное Владимиром Ильичом.
Обосновавшись в бывшем загородном имении московского градоначальника в Горках, Владимир Ильич Ленин отправился на охоту. Проезжая по аллее, увидел женщин, собиравших грибы. Глава правительства любезно поздоровался и поинтересовался:
— Есть грибы?
— Нет, батюшка, как коммунисты появились, так грибы как сквозь землю провалились.
Ленин ничего им не ответил, а потом сокрушался:
— Ну темный народ. Если грибов нет, посади хоть царя, их не будет! Неужели коммунисты против грибов?
Да, грибы-то зависят от погоды. А вот почему при советской власти пропало все остальное?
Cтоит избавиться от большевиков…
Ленин обещал впервые в истории создать справедливую и процветающую систему и взялся переустроить не только политические и экономические основы российской жизни, но и создать нового человека. Российская экономика в начале ХХ века была на подъеме и располагала большим потенциалом развития. Скажем, до революции наша страна была крупнейшим экспортером зерновых. При большевиках страна с трудом будет кормить собственное население и начнет закупать зерно за границей. Каким образом советской власти удалось разрушить экономику?
Большевики отменили частную собственность, национализировали промышленность, запретили торговлю и ввели пайки. В городах начался голод.
Но стоило избавиться от большевиков, как еда возвращалась. Комитет членов Учредительного собрания, собравшийся в Самаре в 1918 году, отменил все декреты советской власти. Результат не заставил себя ждать. Беженцы из других городов поражались: «Горы белого хлеба, свободно продававшегося в ларях и на телегах, изобилие мяса, битой птицы, овощей, масла, сала и всяких иных продовольственных прелестей. После Москвы самарский рынок казался сказкой из «Тысячи и одной ночи»».
Экономисты пытались объяснить, что спасение от голода — возвращение к свободе торговли. Но Ленин твердо стоял на своем: «Не назад через свободу торговли, а дальше вперед через улучшение государственной монополии к социализму. Трудный период, но отчаиваться непозволительно и неразумно».
В данном случае дело было не в слепом следовании формуле: при социализме торговля есть распределение. Вопрос о хлебе был вопросом о власти.
У кого хлеб, у того и власть. Политика Ленина: распределять продовольствие по классовому признаку. Кормить только своих. Против власти? Голодай.
Ленин обещал, что после революции государство отомрет, люди сами станут управлять своей жизнью. А происходило обратное: класс чиновников-бюрократов разрастался. На деньги ничего не купишь, еда и вообще все материальные блага прилагаются к должности… Результат: напрочь исчезло желание трудиться. Стали заставлять работать. Понадобились надсмотрщики: государственный аппарат управления и принуждения рос, как на дрожжах. Вождю нужно вселить во всех страх, укрепить свою власть и сплотить народ. Без страха система не работает.
Хорошо воспитанный, но резкий и злой
Владимир Ильич был человеком резким и, по-видимому, злым. С презрением относился и к своим соратникам, к тем, кого вознес на высокие посты. И о родных был невысокого мнения. О старшей сестре, Анне Ильиничне, в своем кругу говорил:
— Ну это башковитая баба. Знаете, как в деревне говорят — «мужик-баба» или «король-баба»… Но она сделала непростительную глупость, выйдя замуж за этого недотепу Марка, который, конечно, у нее под башмаком.
Анна Ильинична Ульянова относилась к мужу, Марку Елизарову, мягко говоря, свысока. Между тем, по отзывам современников, Марк Тимофеевич был человек искренний и прямой. Окончил математический факультет Петербургского университета, затем еще и Московское инженерное училище, работал на железнодорожном транспорте… Участвовал в революционной деятельности, не раз попадал в тюрьму. Но не скрывал, что не разделяет идей Ленина.
5 мая 1919 года в Симферополе провозгласили создание Крымской Социалистической Советской Республики. Наркомом здравоохранения и заместителем председателя Совнаркома назначили Дмитрия Ульянова, младшего брата вождя.
Ленин заметил наркому внешней торговли Леониду Красину:
— Эти идиоты, по-видимому, хотели мне угодить, назначив Митю… Они не заметили, что хотя мы с ним носим одну и ту же фамилию, но он просто обыкновенный дурак, которому впору только печатные пряники жевать.
При этом внешне Владимир Ильич, воспитанный в хорошей семье, мог быть вполне любезен.
«Раз его провезли по дороге,— вспоминала Надежда Константиновна Крупская,— он видит, что рабочий красит крышу. Он быстро здоровой рукой снимает фуражку… Когда ездил на прогулку за пределы сада, Владимир Ильич особенно как-то старательно кланялся встречавшимся крестьянам, рабочим, малярам, красившим в совхозе крышу».
В Горки к Крупской приехал ее сослуживец по Главполитпросвету. Они долго беседовали. Ленин позвал сестру:
— Не знаешь, он уехал или еще здесь?
— Только что уехал.
— А его накормили? Дали ему чаю?
— Нет.
— Как,— воскликнул Владимир Ильич,— человек приехал к нам в дом и его не подумали даже накормить, дать ему чая!
При этом легко отдавал приказы расстреливать и обрек на смерть от голода множество людей. Георгий Соломон, известный в предреволюционные годы социал-демократ, хорошо знавший Ленина и его семью, вспоминал: «В моей памяти невольно зарегистрировалась эта черта характера Ленина: он никогда не обращал внимания на страдания других, он их просто не замечал и оставался к ним совершенно равнодушным».
Идеальный работник
Почему восстановление страны после Гражданской войны, в период нэпа советские вожди воспринимали с раздражением и возмущением? Стало очевидно, что Россия может развиваться и без них! Партийный аппарат и госбезопасность — лишние. Что же, им уходить? Нет, они хотели оставаться хозяевами страны. Поэтому с нэпом покончили.
Николай Байбаков, многие годы возглавлявший Госплан, вспоминал, как Сталин поручил ему, тогда еще наркому нефтяной промышленности, строить комбинаты по производству синтетического моторного топлива. Вождь распорядился направить на эти стройки заключенных.
«Это была безотказная и мобильная сила,— восхищенно писал Байбаков.— Люди жили в наскоро сделанных бараках и утепленных палатках, в землянках, работали в любую погоду в снег и дождь, мороз и жару, по 12 часов в сутки».
Вот осуществленная мечта руководителей советской экономики! Люди трудятся там, где велено, а не там, где бы им хотелось.
Делают то, что приказано, а не то, что они считают нужным. Осваивают те специальности, которые нужны начальству, а не те, к которым есть способность и лежит душа. С предложениями не пристают. Вопросов не задают. Плохой организацией и дурными условиями труда не возмущаются. Исполнив одно задание, переходят к другому.
Законом запрещали переходить с работы на работу. Так шли под суд, только бы покинуть опостылевшее место! На пленуме ЦК, где обсуждался вопрос о трудовой дисциплине, Сталин негодовал:
— Рабочий идет на мелкое воровство, чтобы уйти с работы. Этого нигде в мире нет. Это возможно только у нас, потому что у нас нет безработицы. Плохо, что нет притока рабочей силы на предприятия из деревни. Раньше деревенские работники мечтали пойти на работу в город и считали счастьем, что их принимают на завод. Надо добиться, чтобы дармоеды, сидящие в колхозах, ушли бы оттуда. Их надо оттуда выгнать. Они пойдут работать в промышленность.
Сталин ненавидел деревню, считал, что крестьяне «мало работают», и сделал все, чтобы разорить деревню. Люди побежали из колхозов. Промышленность получила необходимые рабочие руки. Но новички приходили не только необученные и необразованные. Они не хотели хорошо работать. Скорее, ненавидели свое дело.
Ленин лишил людей всякой собственности — мы же коммунизм строим, все общее. Ничего не осталось. Отменили и собственность на жилье: нельзя ни купить дом или квартиру, ни продать, ни передать детям по наследству.
Одних владельцев просто изгоняли и захватывали «барские» квартиры. Других «уплотняли»: к ним подселяли целые семьи. Так создавались коммунальные квартиры, существовавшие все годы советской власти.
Идея коммуны, как ее себе представляли большевики, к счастью для всех, не реализовалась. А общий быт стал тягостной реальностью в виде бараков для рабочих, неустроенных общежитий и огромных коммунальных квартир в городах, где люди были лишены минимального комфорта, а часто и радостей личной жизни. Раз жилье ничье, то и нечего его беречь.
Советский человек
Чем дальше, тем серьезнее мы размышляем о воспитанном Лениным советском человеке… Если это человек, который лишь жил при советской власти, тогда, выходит, раньше был «царский человек», а ныне существует какой-нибудь «капиталистический человек». Но ведь не было «царского человека» и нет «капиталистического». А советский человек точно есть.
Не тот, правда, о котором мечтали руководители партии. В документах ЦК КПСС говорилось: «Советский человек горячо любит свою социалистическую Родину, содержанием всей его жизни стал вдохновенный труд во имя коммунизма». Такие роботы, к счастью, не появились. Но что есть советский человек?
Ленин создал систему, впервые в истории осуществлявшую целенаправленное воздействие на личность. Вырабатывались черты мировоззрения, взгляды на жизнь, привычки, традиции, которые за многие десятилетия закрепились. И в определенном смысле существуют по сей день…
Что сформировало советского человека?
Гражданская война, которая была страшным бедствием для России в ХХ столетии. В обычной войне есть фронт и тыл, а здесь война проходит через семьи, через каждый дом, рассекает и разламывает всю жизнь! И уж вообще остатки всей цивилизованности слетают! Несколько лет люди живут в таком бедственном положении, которое нам сейчас даже трудно представить! Сейчас воду горячую отключили на несколько часов — уже некомфортно. А если воды нет 4 года подряд? Если 4 года нельзя разбитое стекло вставить, если 4 года в любой момент открывается дверь, кто-то входит с винтовкой и стреляет в первого, кто попадется на глаза?..
Что происходит с человеком, в которого стреляли и который стрелял? С каким опытом он вступает в мирную советскую жизнь, причем без всякого, как сказали бы древние, катарсиса, то есть без очищения, без переосмысления того, что испытано и пережито? Войны уже нет, а враг есть. Как только враг находится, его уничтожают. Если его нет в реальности, его придумывают.
Человек сидит на партсобрании, слушает радио, читает газеты — и что он видит? Лицемерие и откровенное вранье. И что он делает? Приспосабливается. Вот так формируется советский человек…
Он постоянно ходил в маске. Иногда маска прирастала к лицу. Цинизм и равнодушие помогали выжить — в лагере, в колхозе, в конторе.
Все то, что происходило, начиная с 1917 года, корежило, калечило души. «Советский человек произошел от человека»,— шутил мой остроумный коллега. И эта мутация была связана с утратой важнейших человеческих качеств или, во всяком случае, с их редуцированием, уменьшением, оскоплением.
От марксистских идей не осталось практически ничего, кроме набора догм, которые твердили профессиональные начетчики. Молодежь зазубривала их, не вникая в содержание. Такая жизнь формировала полнейшее равнодушие ко всему, что тебя лично не касается.
Скудость — норма жизни
А «наследники Ленина» неустанно бились над тем, как отвлечь людей от неприятных размышлений. Член политбюро и секретарь ЦК Андрей Жданов, отвечавший за идеологическую обработку страны, объяснил, почему Сталин требует усилить борьбу с иностранным влиянием:
— Миллионы побывали за границей. Они увидели кое-что такое, что заставило их задуматься. И они хотят иметь хорошие квартиры (увидели на Западе, что это такое), хорошо питаться, хорошо одеваться. Люди говорят: пропади она пропадом, всякая политика. Хотим просто хорошо жить, зарабатывать, свободно дышать, хорошо отдыхать.
Пропагандистская машина доказывала вредоносность западного мира, его аморальность и безнравственность. И получалось, что все проблемы в стране — вина Запада.
Понятие «общенародная собственность» — фикция. Единственный собственник — партийно-государственный аппарат, который всем бесконтрольно распоряжался. Чиновники присваивали прибавочный продукт в форме разнообразных привилегий — спецраспределителей, спецмагазинов, спецбуфетов, спецбольниц.
В последние сталинские годы для высокопоставленных чиновников ввели доплату — так называемое денежное довольствие, или, как тогда говорили, конверты. Эти деньги нигде не фиксировались, ни налоги, ни партийные взносы с них не платили. Сейчас бы их назвали «черным налом».
А скудость жизни основной части народа начальство вовсе не огорчала — это важный элемент сохранения власти. Ощущение ущемленности, обделенности рождает разочарование и пассивность: от нас ничего не зависит.
Многие не ощущают себя настолько самостоятельными и самодостаточными, чтобы существовать независимо от власти. Не чувствуют себя достаточно уверенно, чтобы принять ответственность за собственную жизнь, за семью, не говоря уже обо всей стране. Напротив, исходят из того, что самим ни за что не справиться с множеством повседневных проблем. И нуждаются во власти как покровителе и защитнике. При этом прекрасно понимают, что чиновники наобещают и не сделают, обманут и обведут вокруг пальца. Но у них в руках и власть, и деньги. И люди обреченно вздыхают: «Плетью обуха не перешибешь».
И как тут не вспомнить прошивший всю советскую историю Отечества лозунг: «Заветам Ленина — верны!».
Леонид Млечин
