Снести дом собственными силами. Временно расселиться по гостиницам и общагам. Покантоваться там до тех пор, пока местная власть не обеспечит беженцев новым жильем. Недавние вести из Ржева Тверской области производят довольно сильное впечатление, но это, вероятно, сенсация местного значения. Читаешь, поражаешься, однако на всю страну данное событие не примериваешь. Все-таки вряд ли россиян в массовом порядке обяжут на свои деньги крушить дома, в которых они живут.
Ржев — это хроника нищеты. У людей нет денег, чтобы решить жилищную проблему и сбежать из пятиэтажки, которая того гляди рухнет, и городская казна более или менее пуста. Иное дело Москва.
В столице денег немерено, оттого и грядущий снос ветхих строений с расселением граждан в дома повыше и получше, по-русски говоря «реновация», выглядит как сбывшаяся мечта несчастных обитателей ржевской хрущобы. Тем не менее многие москвичи при мысли о скором и неизбежном вселении в новую квартиру испытывают чувства, схожие с теми, которые выражают их соотечественники в глубинке. Преобладают паника, недоумение, недоверие. Отчего так?
О лирических переживаниях говорить не будем, хотя ностальгия — это не только тоска по родине. Самая жалкая и жуткая коммуналка, если человек в ней родился, рос и взрослел, помнится всю жизнь, как и ощущение утраты при переезде. О тяготах эмиграции из одной квартиры в другую, приравниваемых к двум пожарам и трем землетрясениям, тоже не станем говорить. Людям в равной примерно степени свойственно и тосковать о прошлом, и стремиться к светлому будущему повышенной комфортности.
Говорят, что москвичей пугает неизвестность, — и это правда. Непонятно же, куда их будут переселять, и скорбный исторический опыт подсказывает, что от руководства с его политикой массовых переселений семей и народов ничего хорошего ждать не следует. Начальство клянется, что переселенцам предоставят «равнозначные» квартиры, и это тоже вселяет некоторый ужас и порождает очевидный вопрос: почему не «равноценные»? Получается, двушка в доме, который по определению должен быть лучше хрущевки, может оказаться дешевле, чем прежняя квартира. Гражданам чудится подвох, но в чем тут, как бы помягче сказать, наколка, они не постигают, и это печалит еще сильней.
Кроме того, сколь ни богата Москва, а с ней и вся Россия, повергает в изумление информация о средстах, закаченных в данный проект. Речь идет о трех с половиной триллионах рублей, которые по большей части будут взяты из федеральной казны, что прямо вызывает оторопь. Откуда, собственно, возьмутся такие деньги? Или начальство собирается возвращать Крым, выводить бандформирования из Донбасса, урезать военный бюджет, возвращаться в цивилизацию и страшно обогащаться, обменивая свою внезапную вменяемость на благополучие граждан? Это, извините, звучит как издевка.
Ничто в принципе не указывает на то, что Путин, ударившись оземь, обратится в либерала и реформатора, вот и по расходам на вооружения мы в 2016 году вошли в тройку лидеров и едва ли по доброй воле сойдем с пьедестала. Не исключено, сотни миллиардов из этих триллионов будут допечатаны, что отразится и на ценниках в магазине, и на общем состоянии экономики. Во всяком случае гипотеза о том, что Минфину РФ и столичной мэрии некуда деньги девать, представляется неверной. На ум приходят иные гипотезы.
Похоже на то, что посредством принудительного улучшения жилищных условий миллионы людей надолго погружают в мир бесконечных бюрократических дрязг, судебных конфликтов, тягостных тревог и страхов. Россиян намеренно фрустрируют, чтобы они не отвлекались на разного рода политику, а тупо боялись и мучились неизвестностью. Лишний раз убеждаясь в том, что судьбы их решаются без них и спасибо еще, что не надо за свои бабки нанимать экскаваторы, которые зачистят и дома, в которых они жили, и скуповатые пейзажи за окнами. Граждан снова приучают к покорности, заодно отучая от частнособственнических инстинктов. И плевать, что многие живут в собственных квартирах, которыми по закону вольны распоряжаться как пожелают. Сегодня вольны, а завтра на месте дома яма, и если даже тебя обеспечили другим жильем, которое тоже разрешили приватизировать, никто не даст гарантии, что и оттуда не попрут. По той уважительной причине, что Дума в трех чтениях приняла свежий закон о выселении всех отовсюду в целях борьбы с фальсификацией истории, географии, геодезии и картографии.
Впрочем, люди чувствуют, что над ними ставят некий эксперимент, и некоторые довольно громко протестуют, возбуждая в начальстве гнев по отношению к ним, бестолковым и неблагодарным. Однако большинство, конечно же, со смирением примет все, что ему предложит власть, дабы не конфликтовать и не навлекать себе на голову всякие непредсказуемые беды. Большинство согласно на все, и веревку себе самостоятельно купит, ежели местком средств не выделит, а если выделит, то скажет спасибо. Большинство никогда не противится року, воплощенному в государственных предписаниях, и в том, надо полагать, заключается ответ на вопрос, откуда взялись триллионы для сноса хрущоб.
На эти бабки проводится своего рода референдум. Осуществляется проверочка. Перезаключается общественный договор. Замеряется уровень государствообразующего терпения в самом проблемном российском городе — Москве. Итоги опроса должны порадовать кремлевских социологов, а в предвыборные времена эти ободряющие власть сведения настолько важны, что никаких денег не жалко.
Илья Мильштейн
