При самом уважительном отношении к делу жизни Нюты Федермессер, ее участие в выборах в Мосгордуме и соперничество с Любовью Соболь вносит в предвыборную интригу лишь чудовищную дозу лицемерия. Когда женщина, помогающая безнадежно больным, становится удобным прикрытием для негодяев, это поневоле заставляет давать ей откровенные политические оценки
Несколько месяцев назад на международной конференции в одной западноевропейской стране обсуждали, как удается выживать гражданскому обществу в России. Член Общероссийского народного фронта Нюта Федермессер в этой связи рассказывала о паллиативной медицине в России. Ее доклад сопровождала серия слайдов, среди которых выделялось фото встречи первых лиц РФ с пациентами в стилистике картинок 30-х годов «Сталин (Ворошилов, Калинин…) и дети». Это выглядело несколько странным в контексте презентации и темы конференции, посвященной нынешнему состоянию дел в России. Изображения живо напомнили, как в период работы в большом бизнесе мне довелось наблюдать коллег, ставивших на видное место в кабинетах фото своих рукопожатий с президентом, премьером и другими большими российскими начальниками. Это считалось хорошим тоном и необходимой демонстрацией лояльности власти для продвижения проектов компании. Чем, видимо, был и изобразительный ряд Анны Константиновны. По правде говоря, ничем другим он и не мог быть.
Позже, на пути в аэропорт, в аэропорту и сразу по приземлении я наблюдал, как она буквально каждую минуту принимала телефонные звонки: устраивала пациентов в больницы, где нет коек, организовывала доставку обезболивающих средств, в общем, горела на работе в самом прямом смысле слова. И я тогда подумал: «Наверное, эти слайды стоят того, чтобы у больных был такой защитник, как эта женщина!»
Я бы продолжал спокойно жить с этой мыслью и дальше, если бы не решение госпожи Федермессер идти на выборы в Мосгордуму, фактически против соратницы Алексея Навального Любови Соболь или Сергея Митрохина из «Яблока» (если оппозиционеры смогут договориться и выставить единого кандидата). Я не верю в возможность нормальных выборов в сегодняшней России и не стал бы обращать на них внимание. Но не могу не признать, что в нынешних условиях появился реальный шанс для критиков властей занять несколько мест в московском парламенте.
В этих условиях участие в кремлевских проектах типа ОНФ перестает быть для будущих кандидатов их частным выбором. Оно становится фактом их политической биографии. Поэтому я не принимаю объяснений главы фонда «Вера» по поводу того, что политические темы ей «не близки», как она эвфемистически выразилась в интервью Ольге Алленовой в «Коммерсанте».
Испуганные падением рейтингов «Единой России» и высшего руководства, власти используют популярных в обществе людей — госпожу Федермессер в том числе — для решения трех задач. Первая: не допустить прохождения в Мосгордуму кандидатов от оппозиции. Вторая: имитация «настоящей» демократии в столице, чтобы не пришлось в срочном порядке мобилизовывать избиркомы всех уровней на «вбросы» и фальсификации. То есть улучшение имиджа. Дескать, «москвичи проголосовали за известных всей стране людей, Кремль тут ни при чем. А теперь давайте обсудим, какой формы будут летние пуфы в Парке культуры и отдыха». И (якобы) никакой политики! Это и есть третья, главная задача: доказать общественности, что выборы в Мосгордуму — неполитическое действо. Это про цветочки и скамейки, в лучшем случае — про метро.
Но работа депутатов законодательного собрания столицы государства — участие в настоящей политике. В их власти влиять на работу муниципальной полиции, регламент проведения шествий и митингов и отношение мэрии ко всем этим вопросам. В сфере их интересов — точечная застройка и судьба архитектурных памятников, вызывающие недовольство граждан и способные вызвать протесты. Уверен, можно найти массу других тем, которые, при ближайшем рассмотрении, окажутся самыми что ни на есть политическими.
Анна Константиновна – государственный чиновник, руководитель Центра паллиативной помощи при Департаменте здравоохранения Москвы. Будучи человеком взрослым и служивым, она не может не понимать: в ее распоряжение будут предоставлены прямо и косвенно контролируемые государством СМИ и другие «административные ресурсы»; ей придется рассказывать в эфире и на встречах с избирателями, что Соболь и/или Митрохин — неудачники и/или бездельники. Рано или поздно на этих же встречах ей придется публично сформулировать свое отношение к гонениям на оппозицию, войне с Украиной, Сирии — хотя бы потому, что ее будут об этом спрашивать сторонники ее оппонентов. Это же политическая борьба со всеми вытекающими.
Ответы типа «Мне эти темы не близки» не пройдут или будут работать против Анны Константиновны, порождая справедливые подозрения в трусости и неискренности. Да и власти станут давить, подталкивать к произнесению «правильных» слов. Начав с маленьких лицемерных умолчаний, можно (если заставят) закончить большой ложью. Как заставили в свое время покойную Елизавету Глинку. Я, как московский избиратель, готов без проблем рассмотреть послужной список кандидата от власти, если он честен и не скрывается под личиной гражданского активиста.
Михаил Ходорковский считает: в нынешних политических условиях главное — постепенно вытеснять «воров и проходимцев приличными людьми», чтобы изменить природу власти. Он считает, что милосердие в России сегодня важнее, чем право или свобода. Полностью согласен: в стране ожесточенных сердец право оборачивается бездушным законничеством или государственным произволом, а свобода — эгоизмом или, того хуже, «волей» пугачевщины.
Михаил Борисович! Когда государственный служащий идет в политику под личиной гражданского активиста, он лицемерит. Лицемерие — форма лжи. Ложь, безусловно, совместима с милосердием — когда смерть на пороге и ничего не осталось, кроме слов утешения. Но наша Москва и наша Россия пока, слава богу, не при смерти. Может быть, попробовать жить и вершить политику по правде?
Константин Эггерт
