В российских СМИ и социальных сетях продолжается обсуждение роли генерала Власова в истории в связи с намерениями чехов установить памятник власовцам в Праге
В российских СМИ и социальных сетях не утихают страсти вокруг намерений бывшего журналиста, а ныне старосты пражского района Ржепорье Павла Новотны установить в своем районе памятник генералу Андрею Власову и его соратникам по антисоветской армии, воевавшей на стороне нацистской Германии. Причем одновременно в столице Чехии готовятся и к переносу памятника маршалу Ивану Коневу, командовавшему войсками 1-го Украинского фронта в Пражской наступательной операции. И Власов, и Конев имеют прямое отношение к освобождению Праги от немецких оккупантов в мае 1945 года. При этом чехи указывают на роль Конева в подавлении Венгерского восстания 1956 года и его участие в подготовке ввода войск ОВД в Прагу в 1968-м, а также на то, что к моменту прихода Конева в Прагу в мае 1945-го немцы уже практически капитулировали. Правда, в архиве российского Минобороны не подтверждают причастность Конева к подавлению Пражской весны.
Известно, что бывший генерал-лейтенант Красной армии Власов по традиции, которую не сумел разрушить даже Александр Солженицын, считается предателем. Попав в 1942 году в плен к немцам, он согласился сотрудничать с ними и набрал из советских военнопленных, эмигрантов-белогвардейцев и других соотечественников, настроенных против большевиков, Русскую освободительную армии (РОА). Власов считается главным русским коллаборационистом периода Второй мировой войны. Однако, очень многие напротив, воспринимают его как истинного патриота, который хотел освободить Россию от советского режима.
Впрочем, и Россию можно упрекнуть в странном отношении к памяти. К примеру, недавно по решению прокуратуры города Твери со здания Тверского Медицинского университета должны быть демонтированы мемориальные доски, установленные в память о польских офицерах, которые были расстреляны там в 1940 году. В этом здании, в бывших корпусах мужской гимназии, в 1940 году располагалось отделение НКВД по Калининской области. Весной 1940 года в нем был расстрелян 6311 поляк — узники Осташковского лагеря, сообщил сайт общества «Мемориал», которое само тоже скоро будет «демонтировано» по решению российской прокуратуры…
Политолог Александр Морозов, живущий в Праге, пишет по поводу этого скандала:
«Еще когда в 25 лет прочитал Архипелаг ГУЛАГ я понял, что 1 млн. советских граждан в частях вермахта — это не предательство, а трагедия. За спиной у этих людей было истребление казачества, тамбовское восстание, депортации народов, голодомор, чистки 30-х гг., т.е. чудовищная даже не несправедливость, а просто какой-то античный фатум, безразмерное горе. Которое и определило их выбор. Это была трагедия. С первого дня и до последнего. Я этим людям всегда сочувствовал. В 1944 году, когда в сущности уже все было ясно, нацисты дали им выделиться в отдельную армию. Власов добивался этого с самого начала. Он и его окружение хорошо понимали, что в случае «национального самоопределения» большую роль играет наличие армии. С этой мыслью они принимали «пражский манифест». Дивизия генерала Буняченко покинула немецкие позиции в начале мая 1945 года. Генерал хотел вывести своих людей на территорию Австрии, надеясь, что союзники признают их как «армию национально-освободительного движения». 6 мая эти части вошли в предместья Праги. Оставалось всего три дня до окончания войны, до капитуляции Берлина. Чуть больше ста бойцов РОА погибло в бою с нацистами за аэропорт Ружине. И теперь староста одного из муниципалитетов предложил установить памятную доску этим русским, которые погибли, поддерживая пражское восстание в последние дни войны. Конечно, если бы не нынешний «угар идиотизма» (=псевдопатриотизма), то через более чем 70 лет после этих событий, русские, конечно, должны были быть рады этой инициативе. И благодарны чехам за то, что несколько могил бойцов дивизии Буняченко, погибших тут ,сохраняются. Сам я, конечно, благодарен жителям Ржепорые и главе их муниципального совета за эту дань памяти русским, за идею поставить мемориальную доску…»
Публицист Олег Кашин в интервью «Радио Комсомольская правда», когда речь зашла об этой коллизии сказал:
«Я не власовец. Если опрокидывать нашу реальность в прошлое, представьте, 1942 год. Мы с вами в окружении. Вся эта более-менее медийная или политическая тусовка. Представить себе людей, которые перейдут на сторону немцев, даже не Шлегель, а русские простые люди с оловянными глазами, как у депутата Яровой, — легко совершенно. Никто не знает, как он поведет себя в экстремальных условиях. Приходится во вранье уличать официальную Россию. Чехи не собираются ставить памятник Андрею Андреевичу Власову. Он собираются ставить памятник власовцам. Некоторые отряды Русской освободительной армии во главе с генералом Буняченко в первые дни мая 1945 года повернули оружие против немцев и выбивали их из Праги. Когда пришел Конев, немец в Праге был уже побежден и капитулировал.
(…)
Этим летом я впервые в жизни был на Ольшанском кладбище в Праге. Специально нашел братскую могилу власовцев – настоящих бойцов, которые пали в бою, в отличие от советского мемориального кладбища, где много людей, свезенных из остальной Чехии, потому что в самой Праге он не погибали. Я пришел на эту могилу сознательно, поклонился. Я готов утверждать, что этой формулой стандартной, казенной, что эти негодяи, предатели перешли на сторону немцев, власовское движение не описывается. Их слишком много для того, чтобы просто чохом записать 130 тысяч русских военных в предатели и коллаборационисты. Нет, конечно, тут масса факторов, от того, что советская сторона в годы войны не признавала своих пленных как таковых, не разрешала им посылки через Красный Крест, и советский пленный в немецком плену был обречен на смерть. В отличие от английского или французского пленного. Когда у тебя выбор – голодная смерть или ты идешь в отряды Власова, ты идешь не потому, что ты предатель, а потому что такие жизненные условия.
(…)
Судьбы людские не исчерпываются формулами из советских учебников. И здесь мы имеем дело с тем, что в истории нашего народа были люди, которых жизнь вытолкнула в ту армию, которая воевала на стороне немцев. Есть прямое вранье в российской официальной позиции, что деятельность РОА была осуждена Нюрнбергским процессом. Не была, конечно же. Имя Власова там не звучало. Название РОА там не звучало. Их судил советский суд.
(…)
Сам Власов, очевидно, предатель, поскольку он присягал рабоче-крестьянской Красной армии и он советский генерал. Но удивительное дело, он был коллаборационистом, он был с немцами. Сталин был с англичанами и американцами. Какая разница? Каждый военный ищет себе альянс. Это нормально. Другое дело, что Власов из Красной армии перебежал. Я не вправе судить. И вы не вправе судить людей того поколения, которые оказались в тех условиях. Мы с вами окажемся с блокадном Ленинграде, вы знаете – станете вы людоедом или нет? Или котов будете есть? Я не знаю. И говорить, что я смелый, герой, я за Родину – это первый шаг к предательству и бегству.
(…) Сталин повесил Власова. Это их отношения. Они выяснены не в пользу Власова. Но судить не нам. В истории России власовская армия – 130 тысяч человек. Это русские люди. Они были не идеальные. А мы что, прямо ангелы? Я думаю, нет. Поэтому здесь не нам судить. Бог всех простит…»
В комментариях ожидаемо согласия не было. К примеру, писатель Сергей Кузнецов, пусть с оговорками, но согласился с Кашиным:
«Я совершенно разделяю общую идею твоего выступления, но все-таки скажу, что советские тоже гибли в/под Прагой: мой родной двоюродный дед там погиб 9 мая. Что не отменяет того, что и мне памятник власовцам, которые освобождали Прагу, совершенно нормально. Почему нет?».
А вот публицист Игорь Ситюк был резко против:
«Германия капитулировала в ночь на 7 мая . Ни восставшие в Праге чехи ни тем более власовцы (которые сбежали из Праги еще утром 8 мая) не имеют к капитуляции Германии и немецких войск в Чехии вообще никакого отношения. А мотивация власовцев почему они присоединились к восставшим хорошо известна, 2 мая немцы им предъявили ультиматум идти на фронт или их разоружат , настал момент истины , они решили достать себе индульгенцию, выступив против немцев и сдав Прагу американцам. Когда стало ясно, что американцы не придут побежали к американскому фронту. Тоже самое делали немцы в Чехии и Праге — 7 — 8 мая — отводили войска к американскому фронту, надеясь сдаться американцам и не попасть в лапы Советам — чехам они в Праге не сдавались.
Они прекрасно знали, что за обычных военнопленных не сойдут и надо было отмываться чем то. Представители Власова связывались в апреле с американцами о сдаче, те ответили что выдадут их или нет в СССР будет решаться после войны — никаких гарантий. Они были в очень плохом положении из которого можно было выпутаться только делая что то экстраординарное…»
Блогер Александр Орлов добавил к этому:
«То, что Конев зашёл в Прагу без потерь, это не совсем правда. Достаточно проехаться по городкам и районам с западного направления и посмотреть даты на советских братских могилах (пока их окончательно чехи все не снесли). Много, да. Не битва за Берлин, конечно, но вполне себе ещё война. Другое дело, что и власовцы и немцы, несмотря на бои между ними в городе, имели одинаковую цель — сдаться не Коневу, а американцам, которые, кстати, довольно быстро пёрли на Прагу с юга, но встали в Пльзене. Есть же документы. Были ли они предателями? Естественно, причём, наихудшими, ибо они не просто, там, против большевиков или Сталина, который им посылки не разрешал, они воевали на стороне врага в расовой войне. Насколько они старались себя проявить, можно спросить у поляков, которые вовсе не были большевиками, И они, власовцы, и бригада Каминского, дивизия СС Дерливангера, вот, то, что они, соотечественники, делали в Варшаве, подавляя восстание, вот за это бы им поставить отдельный памятник, как врагам рода человеческого, всё-таки перерезать 200 тысяч гражданских за месяц — это да, и аккуратно, ведь складывали штабелями по несколько сот метров в длину и по три метра в высоту, на некоторых улицах там было. А в Праге пусть ставят, и Гейдриху пусть поставят, всё-таки — не чужой…»
