Журналист Анна Каледина — о том, зачем нужен «налог на тунеядца»
«Налог на тунеядцев», как его уже успели окрестить журналисты, из разряда обсуждаемых плавно перешел в категорию «находится в стадии разработки». А как иначе понять слова (интервью «Российской газете») главы Минтруда Максима Топилина о том, что уже в этом году планируется разработать ряд мер по борьбе, прямо скажем, с нелегализованными доходами? В частности, планируется, что люди трудоспособного возраста, которые не имеют официальных заработков, сами будут уплачивать за себя взносы во внебюджетные фонды — пенсионный и обязательного медицинского страхования.
Размер обсуждается. Не менее 15 тыс. рублей, но, возможно, что и 20 тыс. рублей. В общем, хочешь получать медицинскую помощь и пенсию, плати, будь любезен.
Иначе приходится раскошеливаться государству на 10 тыс. рублей в год на гражданина, если говорить об ОМС, а также обеспечивать пенсии нынешним отдыхающим без учета доходов теневого сектора. Как эти взносы отразятся на собственной пенсии — вопрос отдельный и весьма туманный.
Инициатива Минтруда, безусловно, резонансная. Мягко говоря. В памяти общественности тут же всплыло уголовное преследование за тунеядство, существовавшее в Советском Союзе, и навсегда отпечатавшийся в анналах громкий процесс над поэтом Иосифом Бродским, который наивно решил, что поэт в России не только больше, чем поэт, но еще и профессия.
Ладно, дело былое. Вернемся к текущим проблемам. Есть ли в планах Минтруда рациональное зерно? Можете кидать в меня камень, но есть. По крайней мере озабоченность проблемой теневого сектора и желание ее решить. В России действительно сформировался трудовой фронт граждан, которые не покладая рук и не жалея сил работают на теневой сектор. Оценки разные — от 16 млн до 20 млн человек, производящих и тратящих триллионы рублей. Нужно ли с этим что-то делать? Безусловно. Но…
Нет ли у вас ощущения, что воз опять пытаются сдвинуть, поставив впереди кобылы? И это смущает. Впрочем, как еще несколько моментов.
Во-первых, а это, пожалуй, самый принципиальный момент, вводя налог на неработающих людей, которые априори подозреваются государством в службе на благо теневого сектора, соцблок практически расписывается в нежелании бороться с самим явлением. Откупитесь, мол, и куйте нелегальные рубли и дальше. Может, уместнее все же заняться причиной? Если государство может подтвердить наличие теневого дохода, то почему не наказать за это примерно, да и не вывести из сумерек? А то есть опасность и вовсе загнать во мрак.
Во-вторых, «тунеядец» «тунеядцу» — рознь, а не друг, товарищ и брат. Например, возьмем домохозяйку. Она не работает, ее содержит и кормит муж, снимая тем самым с государства ответственность за один голодный рот. Кто и с каких доходов должен уплачивать за нее взносы? Варианта всего два — или сам человек, если он индивидуальный предприниматель, или работодатель. То есть предлагается мужа приравнять к нанимателю. Нет, с этим что-то не так. Да и доходов у домохозяйки нет. И получается что-то из серии «исхитрись-ка мне добыть То-Чаво-Не-Может-Быть! Запиши себе названье, чтобы в спешке не забыть!»
Еще одна категория — няни, домработницы. С одной стороны, государство освобождает их от налогов и взносов, с другой стороны, как отметил глава Минтруда, за них платить могут наниматели. Справедливо? Не думаю. Знает ли глава Минтруда, во сколько ныне обходится няня? Нет? В Москве, к примеру, от 200 до 350 рублей в час. Люди сами трудятся, создают рабочее место, платят неплохие деньги за услуги и за это награждаются дополнительным налогом.
В-третьих, подтверждение нелегальной занятости потребует больших административных расходов от государства. Компенсируются ли они взносами? Расчеты Минтруд пока не предоставил, как и реальную схему подтверждения этой занятости.
В ведомстве кивают на опыт других стран. Например, Белоруссии, где подобный налог существует. Его платят, правда, не тунеядцы, а люди, которые недоплачивают до среднего уровня. Есть и примеры развитых стран. В Швейцарии, например, первый уровень (а всего их три) пенсионной системы предполагает взносы за граждан, которые достигли 20 лет (18 лет, если они работают).
И последний момент — люди должны понимать, что они получат в обмен на взносы. Недавно один высокопоставленный чиновник спросил у меня: «А вы на пенсию собираетесь жить? Ни разу не встречал человека, который рассчитывает на эти деньги!» Цинично, но это так. Правила игры на пенсионном рынке меняются так часто, что веру в высокий коэффициент замещения на заслуженном отдыхе теряют даже самые отчаянные оптимисты.
Возможно, нужно уже перестать ежедневно что-то менять в угоду текущей ситуации, а планомерно, продуманно и спокойно проводить социальную политику. В плане борьбы с теневой экономикой рецепт прост и давно известен — комфортная и стабильная налоговая система, понятные и долгосрочные правила игры. Иначе можно войти во вкус. Недаром периодически в умах законодателей возникают фантомные боли в виде налога на бездетность, например. Так и до налога на красоту или длину ног дойти можно.
Кстати, о красоте. Представила картину — жена олигарха с развевающимися полами соболиной шубы мечется по МФЦ или отделению ПФР с немым вопросом в испуганных глазах: «Куда заплатить 15 тыс. рублей, чтобы обеспечить себя пенсией и бесплатной медициной?» Не может быть, скажете? Конечно, не может. Продвинутая дама явно заплатит все дистанционно. А по отделению ПФР будут метаться кустари и шоферы, которые пытаются хоть как-то заработать себе на жизнь.
Анна Каледина,
экономический обозреватель «Известий»
