Воскресенье, 18 августа. Час назад меня взяли на выходе из спецприёмника, и вот я доставлен в отдел полиции Троицка. Дежурный дотошно оформляет задержание, перед тем как отправить меня на двое суток в камеру до суда.
«Так… Шнурки, телефон, карта «Тройка», — раскладывает он на столе содержимое моих карманов. — Вроде всё?»
Конвой указывает направление к камере.
«Стоп, стоп, — вмешивается наблюдавший за процессом оперативник. — А ремень-то? Ремень забыли».
И правда забыли. Без ремня плохо, но делать нечего: я подчиняюсь. Дежурный замечает моё недовольство.
«Такие правила, — ухмыляется. — Вдруг вы там захотите повеситься на решётке».
«Это вряд ли, — раздражаюсь я. — Не дождётесь».
На этих словах встрепенулся старший офицер, прибывший для контроля из Главка. Крупный лысый дядька.
«Здесь вы не правы, Илья Валерьевич, — покачал он головой. — Мы вообще не заинтересованы. Представляете хоть, сколько нам бумаг писать придется, если с вами тут что-то произойдёт?»
«Вы прям как Путин, — говорю. — Помните, как он доказывал свою непричастность к убийству Политковской? Мол, мёртвая она ему больше проблем доставила, чем живая».
Офицер гордо расправил плечи.
«Слышал? — кивнул он дежурному. — Я как Путин!»
Илья Яшин
политик