Россия приспособилась к цене нефти $60 за баррель, а россияне — к жизни в условиях снижения реальных доходов
Как и ожидалось, президент Владимир Путин в памятный день крымского референдума выиграл очередной референдум о «переназначении» самого себя президентом, причем выиграл даже более убедительно, чем этого могли ожидать те, кто разрабатывал стратегию предвыборной программы и был ответственен за внесение в бюллетень еще семи фамилий. Всего через месяц он снова принесет президентскую присягу, и вся страна начнет отсчет его четвертого срока на посту главы государства.
В день инаугурации правительство, согласно Конституции, сложит полномочия перед новоизбранным президентом. Будет назначен новый премьер и сформирован очередной кабинет.
В последнее время высказываются две основные гипотезы относительно того, кто его возглавит: часть аналитиков считает, что это будет новый человек, символизирующий очередную попытку реформаторства (Кудрин, Греф, Набиуллина), часть же полагает, что «контракт» Медведева рассчитан на любую продолжительность путинского президентства и радикальных перемен не случится. На мой взгляд, вероятнее всего «смешанный вариант». Причин для его реализации я вижу несколько.
Первое, что стоит отметить, — это то, что кабинет образца 2018 года не сможет просуществовать так же спокойно, как работало шесть лет правительство образца 2012 года. За эти годы произошли события, которые окончательно отрезали главе российского государства любые пути «к отступлению».
Путин мог бы покинуть вершину властной пирамиды в 2024 году, если бы весь период с 2012 по 2024 год был потрачен на установление в России подлинного верховенства права (а не «власти законов»), итогом чего стала бы хоть относительная безопасность его и его соратников в устоявшейся правовой среде. Но последние годы стали периодом наиболее беспардонного нарушения юридических норм с начала 1990-х. Россия попирала международные договоры, принимала законы, ущемляющие права меньшинств, крайне вольно обращалась с законодательством о выборах, реквизировала деньги у собственных пенсионеров и т. д.
Поэтому новый срок Путина — что бы ни говорила официальная пропаганда — будет посвящен одной теме: обустройству его пожизненного лидерства. И пост премьера практически наверняка станет критически важным в этом проекте.
Учитывая, что конституционные изменения должны приниматься парламентом предшествующего их внедрению созыва, они будут инициированы до 2021 года. И это основная причина того, что до и после этой даты у нас будут разные правительства. Если в ближайшие годы перемен в распределении полномочий и «силы» может не происходить, то сразу после новых выборов в Думу вес Краснопресненской набережной обречен резко усилиться — и туда будут массово призваны новые люди.
При этом и до и после 2021 года следует ожидать продолжения курса на ручное управление и пренебрежения правовыми нормами, который мы видели в 2012–2018 годах. И это также наложит печать на деятельность исполнительной власти.
Второй важный момент: в предстоящие годы России придется принять судьбоносные решения не только в политической, но и в социально-экономической сфере. Демографическая политика властей провалилась, производительность стагнирует, пенсионные накопления изъяты. Все это означает, что повышение пенсионного возраста случится обязательно, и это произойдет еще при «техническом» правительстве, до 2021 года. «Мораторий» на повышение налогов тоже вроде заканчивается. Поэтому в те же сроки многие временные налоги станут постоянными, будет введена пусть и плавная, но прогрессивная шкала НДФЛ, принята масса решений о дополнительных сборах, вплоть до самых экзотических.
Повторю: я убежден, что все эти перемены случатся до начала работы Государственной думы VIII созыва, в которую на утверждение будет впоследствии внесен новый состав кабинета.
Серьезные изменения произойдут и в политике — от конституционных поправок и очередных новаций в избирательном законодательстве до существенного ужесточения правил «информационной безопасности» и изменений системы управления регионами. Большинство их будет направлено на ужесточение авторитарных норм и ограничение прав граждан, и общество воспримет их негативно. Популистские меры типа повышения НДФЛ для состоятельных граждан или повышения «денежного содержания» пенсионных баллов не компенсируют общего разочарования. Накапливающийся эффект «непопулярных мер» Кремль попытается обнулить отправкой кабинета в отставку и формированием той новой «команды технократов», которую после 2024 года возглавит Путин.
Третьим заслуживающим внимания обстоятельством я бы назвал совершенно новую ситуацию в обществе, которая сложится в ближайшие годы. Не будем кривить душой: все мы прекрасно понимали уже в 2011 году, что Путин возвращается в Кремль не на шесть лет, а на двенадцать. Именно это скорее всего вызвало и безнадежные протесты 2011 года, и стремительный рост эмиграции уже в 2012–2013 годах, до аннексии Крыма и противостояния с Западом. К наиболее драматичным годам третьего срока все это, как говорят биржевые трейдеры, уже было priced in в народные ожидания, ориентировавшиеся на 2024 год. Однако в наступающий период будут множиться признаки того, что Путин для России — это не надолго, а навсегда.
Такое понимание высвободит огромный негативный потенциал гражданской и человеческой усталости, полностью лишая общество стимулов к развитию. Кроме того, сохранение ситуации «осажденной крепости», неминуемое развитие событий в Сирии по афганскому сценарию, «размораживание» конфликта на Украине, что почти наверняка случится на фоне президентских выборов там 2019 года, — все это вызовет ужесточение санкций, продолжение экономической стагнации и лишит граждан надежд на рост благосостояния и доходов.
И не стоит надеяться, что до 2024 года не произойдет масштабного спада давно перегретой глобальной экономики, а это добавит России проблем. Иначе говоря, новое/ые правительство/а станет первым в текущем столетии, кому придется работать в условиях постоянно снижающегося оптимизма граждан и перманентного экономического кризиса.
Готова ли к этому Россия? Если исходить из сегодняшнего положения, то я бы рискнул утверждать, что скорее да, чем нет. В 2015–2017 годах экономика относительно приспособилась к новым реалиям: нефти по $60 за баррель, рублю в диапазоне 60–65 за доллар, довольно устойчивому снижению долларовых фондовых индексов и жизни в условиях медленного снижения реальных доходов. Основное пожелание и граждан, и предпринимателей — не было бы хуже. Эта «стабильность» при нулевом росте может сохраняться практически бесконечно. Умеренной девальвацией рубля при низкой инфляции легко компенсировать некоторое снижение котировок нефти, если оно случится. Бюджет при нынешних ценах на энергоносители можно сбалансировать и уже в этом году даже направить часть средств на пополнение резервных фондов. Граждане 1967-го и последующих годов рождения, которые могут лишиться ожидаемой пенсии, начнут выходить на заслуженный отдых не ранее 2022-го, так что еще несколько лет на проблему можно не обращать внимания, а потом ею займутся другие люди.
Все это позволяет предположить, что в мае мы скорее всего увидим, как Путин предложит Думе утвердить очередное правительство Медведева. В нем, правда, не будет нескольких вице-премьеров (вероятнее всего Рогозина, Мутко, Приходько и Шувалова), но главные отраслевые министерства (финансов, экономики, промышленности и торговли, энергетики, не говоря уже о силовых и внешнеполитическом) не поменяют своих глав, а состав кабинета в целом станет немного моложе. Этим «эффективным менеджерам» Кремль поручит проводить экономические реформы, главной целью которых станет максимальное «выжимание денег» из экономики для финансирования популистских программ, укрепления «безопасности» и углубленной реализации «миролюбивого внешнеполитического курса».
Сам же президент и его администрация займутся новой конституционной реформой. Мы помним, как идея увеличения срока президентских полномочий прозвучала в первом же послании Дмитрия Медведева Федеральному собранию в 2008 году, и я думаю, что новые инициативы будут вероятнее всего озвучены уже в ближайшие месяцы, а работа по продвижению их через парламент может вестись неторопливо и занять весь 2019 год.
Новое старое правительство примется за реализацию непопулярных мер исходя из того, что текущая ситуация остается достаточно благоприятной, и, судя по всему, мы имеем дело с последним временным окном для подобных реформ. Первые результаты их реализации на фоне относительно устойчивой внешнеэкономической конъюнктуры и пусть незначительной, но мобилизации, связанной с ощущением давления извне, окажутся оптимистическими, однако через два-три года их эффект исчерпается.
Именно поэтому мне кажется, что в наступающем десятилетии 2021 год как политический рубеж может оказаться даже более значимым, чем 2024-й. К этому времени сомнения относительно планов Путина должны развеяться, внешнеполитическая конфигурация окончательно сформироваться, глобальный экономический кризис созреть и случиться.
И тогда перед Кремлем встанет действительно серьезный вопрос о том, на что должно быть похоже правительство, которое предстоит возглавить «национальному лидеру», какие первые лица должны в нем фигурировать и какие задачи оно будет ставить. Но это вопрос среднесрочного, а не ближайшего будущего.
Владислав Иноземцев
Forbes Contributor
