Почитаешь, что почти четверть населения живет без канализации, а 5,8 процента — даже без выгребной ямы, и собственные финансовые проблемы начинают казаться сущей мелочью
Стоит подумать о деньгах, и сразу портится настроение. Причина — традиционный предмайский финансовый кризис в рамках отдельно взятого домохозяйства. Семейный бюджет не только далек от профицитного, но и о более или менее приемлемом дефиците остается только мечтать. В пассивах два кредита, которые еще пару лет выплачивать, да плюс долг по кредитной карте. Денег на то, чтобы вывезти семью на майские куда-то чуть дальше унаследованной от родителей дачи-развалюхи с водой из колодца и «удобствами» на улице, катастрофически не хватает. Дети за зиму выросли из всех летних шмоток и, главное, обуви. Им срочно требуется обновлять гардероб, но они не хотят и требуют новые мобильники взамен пусть «глючных», но пока еще работающих старых.
Знакомая картина?
Есть верный способ поправить как минимум настроение. Достаточно забить слово «Росстат» в поиске на каком-нибудь информационном ресурсе или в новостном агрегаторе и почитать выпавшие за последние пару месяцев заголовки. Я воспользовался РБК и тут же наткнулся на заметку «Росстат измерит “многомерную бедность”» о том, что статистическое ведомство решило дополнить «лобовую» абсолютную оценку уровня подсчетом индексов «немонетарной бедности». Всего таких индексов три.
- Индекс многомерной бедности учитывает бедность по 14 критериям — от уровня здоровья и образования до возможности удовлетворять базовые потребности. К бедным относятся те, кто отвечает 4 критериям из 14.
- Индекс материальной депривации: бедными считаются те, чей уровень жизни не отвечает средним по стране стандартам. Определяется это через выявление деприваций (лишений). В кошельке нет (и не предвидится) денег на телефон, а в кране — горячей воды? Бедный! Точнее, нужно отвечать 6 критериям из 16, чтобы официально числиться бедняком.
- Индекс социальной исключенности характеризует наличие или отсутствие у человека доступа к социально значимым услугам.
Сейчас ведь как: получаешь доход ниже прожиточного минимума (сегодня это 10 213 рублей) — бедный, подкинуло тебе государство пару сотен в месяц — уже почти средний класс. Вот как в первом квартале прошлого года, перед президентскими выборами, повысили содержание самым низкооплачиваемым из бюджетников, подкинули дополнительно ту же пару сотен пенсионерам, и вот результат: «Бедность в России сократилась до минимума с 2014 года». А стоило подправить методику подсчетареальных располагаемых доходов населения, и этот показатель за прошлый год из отрицательной величины превратился в положительную. Крошечную, на уровне статистической погрешности, всего одну десятую процента, но положительную. И вот уже доходы после присоединения Крыма падали не пять лет подряд, а только четыре. А в год всенародных выборов президента Российской Федерации произошел перелом. Иными словами, и с нынешними оценками можно худо-бедно демонстрировать «правильную» картину мира, но «немонетарные» индексы в этом смысле куда как более «пластичны».
Как они работают, Росстат уже продемонстрировал, опубликовав в начале апреля результаты комплексного обследования условий жизни россиян. Породив при этом целую гроздь «психотерапевтических» заголовков. Ну например, «Росстат назвал долю россиян без доступа к канализации». Доступа к централизованной канализации, как оказалось, в стране (при официальном уровне бедности ниже 13 процентов) нет у 22,6 процента населения. Причем 5,8 процента не пользуются даже выгребными ямами — видимо, им достаточно ближайшего леса. Или вот еще: «Росстат назвал регионы с наихудшим обеспечением жителей горячей водой». Почитаешь про Туву, где центральным водоснабжением обеспечено лишь 11,6 процента домохозяйств, и из них 78,8 процента полностью лишены горячей воды, а в 9,6 процента она есть благодаря индивидуальным нагревателям, и сразу «локальный финансовый кризис в рамках отдельно взятого домохозяйства» кажется сущей мелочью. А после того, как из заметки с броским заголовком «Кремль попросил Росстат объяснить данные о нехватке денег на обувь» узнаешь, что более трети сограждан не может позволить купить всем домочадцам по две пары обуви — одну на лето, другую на зиму (так и ходят бедолаги полгода босиком — полгода в валенках), даже неловко становится из-за собственных переживаний по поводу отсутствия денег на дешевый тур к морю на майские праздники.
Характерно, что все эти «немонетарные индексы» подсчитываются не на основе анализа бюджетов домохозяйств из репрезентативной случайной выборки, а на основе субъективной оценки своего положения этими домохозяйствами, согласно которой денег на «самое необходимое» не хватает у четырех из пяти российских семей. А уж управляться с соцопросами и получать «правильный» результат в России давно научились довольно неплохо.
Зачем нужен весь этот «треш» сегодня, в 2019 году, за пять лет до 2024 года, понятно. Чем страшнее картину нарисует статистическое ведомство сейчас, тем более убедительной будет «положительная динамика» тогда, когда этого потребует политическая необходимость. А уж чтобы сограждане не воспринимали слишком серьезно бедственное положение страдающего народа, периодически появляются такие новости: «Росстат насчитал 1,75 триллиона рублей лишних доходов россиян за три года». Это, видимо, должно привести к мысли, что все не так и плохо, и граждане традиционно прибедняются, ворочая тайными триллионами. Но возникает другая мысль: кто эти самые россияне, «лишние доходы» которых за три года составили 1,75 триллиона. Получить бы хоть пару фамилий от Росстата. Впрочем, фамилии эти и без статистического ведомства в стране все знают.
Максим Блант
