Россиянам все надоели — и власть, и оппозиция. Граждане, как в эпоху перестройки и ельцинские годы, вновь готовы сами заниматься политикой
Такой прогноз делают экономист Михаил Дмитриев, психолог Анастасия Никольская и работающая с ними группа исследователей. Дмитриев был единственным экспертом, предсказавшим протесты 2011–2012 года едва ли не за год до того, как они начались.
Новое исследование Дмитриева и Никольской пока не завершено. Но предварительные выводы поистине сенсационные: россиянам не нужен режим «твердой руки», они разочаровались в президенте Путине, хотят превращения страны в парламентскую республику — и готовы ради этого терпеть политическую нестабильность. Они предпочитают самоорганизацию следованию за вождями и федерализм централизму. Наконец, россияне устали от «вставания с колен». Они желают мирных и взаимовыгодных отношений со всеми странами мира. Так называемый «крымский консенсус» — добровольное согласие граждан обменять политические свободы на великодержавные иллюзии — перестал быть фактором российской жизни, утверждают Дмитриев и Никольская. Одновременно они не исключают, что после окончания карантина и изоляции люди вновь втянутся в привычную рутину и политизация пойдет на спад. Они также напоминают: конформистов в России по-прежнему большинство.
Но исследования Михаила Дмитриева и его коллег всегда были интересны именно тем, что они довольно точно выявляли тенденции массовой психологии. По мнению исследователей, пандемия коронавируса изменила Россию: сидение дома в изоляции способствовало политизации миллионов людей. У них появилось время подумать о чем-то помимо повседневных забот. И они, похоже, сделали неутешительные для Кремля — да и для оппозиции — выводы.
Якобы очень популярные «народные» темы «детских площадок» и «точечной застройки», как выяснилось, волнуют россиян намного меньше больших политических вопросов
Для Кремля — потому что, как считают Дмитриев и Никольская, общество больше не верит в способность власти сделать для него, общества, что-то полезное. Для оппозиции — потому что нелюбовь к путинскому руководству, согласно данным исследователей, не означает стремления распахнуть Спасские ворота для нынешних критиков режима.
Интересно — и, не скрою, приятно автору этих строк, который не раз именно об этом писал, — то, что россияне оказались не такими приземленными материалистами, какими их представляют себе и власть, и ряд ее оппонентов. Якобы очень популярные «народные» темы «детских площадок» и «точечной застройки», как выяснилось, волнуют их намного меньше больших политических вопросов: распределения властных полномочий, равенства граждан перед законом, отношений регионов с Москвой.
Мои личные впечатления от поездок по регионам это, скорее, подтверждают: политизированное меньшинство россиян (которое, похоже, растет) интересуется значительно более широким спектром тем, чем коррупция, про которую многим и так все давно понятно, зарплаты и социальные гарантии. У многих так же давно, как и неприятие чиновного воровства и произвола, созрело ощущение бесперспективности жизни при нынешней власти, ее устарелости и несоответствия вызовам века.
Ведь сегодняшней Россией руководят люди, чья философия и мировоззрение сформировались в конце 70-х — начале 80-х годов века прошлого. Их идеал правителя — Юрий Андропов, чиновника — Андрей Громыко, интеллектуала — Евгений Примаков, писателя — Валентин Пикуль, музыканта — Александр Розенбаум. Революция 1989–1991 годов на какое-то время отодвинула их от принятия решений, почти выбросила из активной жизни. Спустя десять лет они взяли реванш — и с тех пор страна их милостью вот уже два десятка лет живет прошлым. Но их время заканчивается. Нынешние правители не поняли, что начинают попросту надоедать людям самим фактом своего присутствия в публичном пространстве.
Этот тренд можно переломить либо очень большими деньгами, либо вторым Крымом. Первое невозможно, потому что при нынешней отсталой структуре экономики, отягощенной коррумпированными и неэффективными госкорпорациями, серьезный рост немыслим. Второе невозможно, потому что второго Крыма попросту нет. Минск — не Симферополь, много очков не заработаешь. Киев не падет, да до него и не дойти. Можно отправить вежливых людей в тренировочных костюмах «освобождать» русских Нарвы или Даугавпилса, якобы стонущих под гнетом националистов. Но тут велика вероятность схлопотать так, что мало не покажется, причем, судя по некоторым личным наблюдениям, от местных полицейских и военных еще до прибытия сил других союзников по НАТО. Вдобавок, если верить группе Дмитриева, запроса на новые войны в российском обществе нет совсем. Создать его в условиях шестилетнего затяжного падения уровня жизни и утомивших публику лиц из телевизора нереально.
Когда Любовь Соболь вызывает на дискуссию Ксению Собчак, это такой же анахронизм, как бесконечные апелляции Кремля к победе во Второй мировой
Кремль сегодня спасает только то, что и нынешние оппозиционеры на публике тоже довольно давно. Фактически те, кто выводил десятки тысяч людей на улицу зимой и весной 2011–2012 года, стоят во главе оппозиционных сил и сегодня. Как ни печально, но они, с точки зрения публики, тоже часть привычного пейзажа. И даже тогда, когда они говорят справедливые вещи, народ за ними не идет так быстро и массово, как хотелось бы. Лидеры оппозиции сделали ставку на обличение коррупционеров и теорию малых дел — эпизодические победы на местных выборах, эпизодически успешные кампании в защиту невинно осужденных или за отмену какого-нибудь закона. То есть фактически на то, что нынешний режим с его символами и идеологией просуществует довольно долго. И когда Любовь Соболь соглашается принять вызов Ксении Собчак, это такой же анахронизм, как бесконечные апелляции Кремля к победе во Второй мировой. Обсуждать что бы то ни было с Ксенией Анатольевной — все равно что устраивать спиритический сеанс с духом Молотова или Риббентропа.
Оказалось, что все больше людей в России надеется на серьезные и одновременно скорые перемены. Они хотят обсуждать новую Конституцию, новый парламент, новые суды, новый федерализм и даже новую внешнюю политику. Они отвергают старые иерархии. Они не ждут подачек и не сводят свою жизнь к сугубо материальным аспектам бытия. Они не хотят возвращения девяностых. Но это не означает, что они согласны на блеклое будущее. Самое главное, они, кажется, больше не нуждаются в вождях. В политических лидерах — несомненно. Но не в вождях.
Как герой знаменитого хита тех самых девяностых, граждане России «уехали прочь на ночной электричке». Кремль этот поезд уже не догонит. Успеет ли нынешняя оппозиция?
Константин Эггерт
