Большинство россиян призывают деятелей культуры к самоцензуре. Как показал недавний опрос «Левада-центра», значительная часть общества считает, что художникам, музыкантам лучше не высказываться на некоторые темы. Так, почти каждый второй респондент полагал бы правильным ввести табу на темы суицида и насилия. Чуть более 40 процентов советуют мастерам искусств избегать тем алкоголя и наркотиков, каждый третий — не касаться темы секса и половых отношений. Почти 20 процентов опрошенных приветствуют самоцензуру в высказываниях с критикой власти, 13 процентов велят творческим людям проявлять осторожность в произведениях о «спорных моментах отечественной истории». Лишь каждый пятый респондент считает, что в искусстве не должно быть запретных тем.
По мнению социологов, призывы к самоцензуре — признак неумения и неготовности общества обсуждать сложные вопросы. Отдельные граждане готовы «вершить суд» над произведениями, которые, на их вкус, «сеют разврат», «оскорбляют мораль», «пропагандируют вседозволенность». Группы людей варварским способом «наводят порядок» в музеях, театрах, выставочных залах — и остаются безнаказанными. По крайней мере так было до тех пор, пока на заседании Совета по культуре и искусству Владимир Путин не заявил, что «любые хулиганские выходки, попытки сорвать спектакль, выставку абсолютно недопустимы и должны пресекаться по всей строгости закона». Но и в самой творческой среде, добавил президент, «должна быть определена грань между циничным, оскорбительным эпатажем и творческой акцией». О недопустимости цензуры в искусстве Путин сказал и в одном из посланий Федеральному Собранию: «Никто не может запретить свободно мыслить и открыто высказывать свою позицию… При этом, конечно, считаю неприемлемой и встречную агрессивную реакцию, тем более если она выливается в вандализм и нарушение закона. На подобные факты государство будет реагировать очень жестко».
Значительная часть общества считает, что художникам лучше не высказываться на некоторые темы
Социологи фонда «Общественное мнение» (ФОМ) между тем отмечают ослабление массового интереса к культуре. За последние два года число тех, кто интересуется культурными событиями, сократилось с 75 процентов до 58. А по данным ВЦИОМа, каждый пятый россиянин никогда не был в театре, каждый второй был там «когда-то». Половина российских граждан не ходят в кино, а 13 процентов вообще никогда не были в кинотеатре. Более 40 процентов населения ничего не слышали о «Ночи в музее», треть слышали, но не собираются посещать, 27 процентов респондентов признались, что ни разу не были в музее. При этом 46 процентов граждан считают допустимым запрет спектаклей, фильмов, выставок или книг. На взгляд опрошенных, поводом для запрета тех или иных произведений для людей старше 18 лет может быть обращение к теме однополых отношений (70 процентов), использование нецензурной лексики (70), наличие сцен насилия и убийства (66), критика или ирония в адрес церкви (47), постельные сцены (46). По мнению 20 процентов участников исследования, художественные произведения сейчас подвергаются цензуре больше, чем в советские годы. Более 60 процентов респондентов считают, что давление государства на деятелей культуры уменьшилось, а 8 процентов полагают, что цензура осталась на прежнем уровне.
Устанавливать для искусства запретные зоны в России умели во все времена. Варварство в отношении «неправильных» произведений тоже случались, достаточно вспомнить свирепо разогнанную — «бульдозерную» — выставку московских авангардистов. Тогда, 15 сентября 1974 года, в роли «бульдозера» выступало государство как единственно полномочный цензор. Помыслить было невозможно, что оно позволит уличным «искусствоведам», вооруженным землеройной техникой, на свой вкус решать, какое искусство «советское», а какое «антисоветское», какое «нравственное», а какое «безнравственное». Столь же невероятным представлялось, что некая «общественность» сочтет себя вправе самостийно расправляться с художественной «ересью». Все это было бы дерзким покушением на государственную монополию.
В современной России свобода творчества гарантируется Конституцией. Никаких официальных запретов в сфере искусства власть не практикует. «Я не ощущаю цензуру сверху, — говорит режиссер Павел Лунгин. — Я странным образом ощущаю, что цензура как будто делегирована вниз. И есть определенные группы, которые называют себя активистами. Эти люди выражают некое мнение. И это мнение в принципе подавляет художника. Мне кажется, что эта цензура снизу очень опасна, потому что агрессивна. Человек имеет право не любить, не ходить, не смотреть, быть против, но при этом не имеет права запрещать и разрушать».
Четкую грань между художественной провокацией и провокацией, скажем, религиозной провести подчас очень непросто. Ее проводят воспитание, вкус, чувство меры, а они у всех разные. В самом деле, чем определяются границы дозволенного в искусстве? Общественной моралью? Некими эстетическими канонами? Но у каждого общества своя мораль и свои представления о прекрасном. К тому же они еще и меняются со сменой эпох. «Наверное, главным и определяющим фактором является вкус, — говорит заведующий кафедрой истории, философии и литературы Российского института театрального искусства Андрей Ястребов. — Если художник им обладает, он никогда не перейдет грань. Зритель это обязательно заметит или проникнется присутствием в тексте чего-то, чему он не знает имени, но что останавливает художника от рокового шага. Лев Толстой называл это эстетическим стыдом».
Большинство служителей муз полагают, что в искусстве не должно быть ограничений
Против контроля государства над сферой искусства сегодня выступают лишь 14 процентов россиян, а за полную свободу художественного творчества — 5. На стороне последних — служители муз. Большинство из них полагают, что в искусстве не должно быть никаких ограничений.
Текст: Валерий Выжутович (политический обозреватель)
