Отсюда испарились мир и труд,
И труженики тоже отъезжают,
Но каждый день кого-нибудь берут,
Но каждый день кого-нибудь сажают —
К смущению соседей и гостей,
Тут не осталось прочих новостей.
Тот не расчистил снеговой завал,
Тот заразил продукты скарлатиной,
Тот в праздничные дни не ликовал,
Тот из музея выбежал с картиной,
Тот в скорбный день публично не рыдал,
Тот взятку взял, а тот не передал.
Террор у нас гибриден и бугрист,
Поэтому, похоже, будет долог.
Сидит в столице блогер (террорист?),
Сидит в Новосибирске кардиолог,
Хоть не при чем ни духом и ни сном, —
Но все равны в потоке новостном.
В Америке сидит, допустим, Бут,
И местные не больно возражают,
И часто наших хакеров берут,
И Манафорта третий год сажают, —
Америка юристами полна,
Но этим не исчерпана она.
Там есть и Трамп, и Маск, который крут,
И споры там размахом поражают, —
У нас же лишь пугают и берут,
У нас лишь возбуждают и сажают,
И весь прогресс — глубокая тоска:
Был властью МЧС, а стал — СК.
Что ни открой, куда ни посмотри —
Унылая пальба из всех оружий:
Суды и обвинения внутри,
Угрозы и захватчики снаружи,
Продажны воин, суд и эрудит,
И вздрагивает всяк, кто не сидит.
Трещит с утра очередное дно —
Ни вывода, ни выхода, ни смысла,
И если что еще возбуждено —
То лишь дела. Все прочее повисло.
В газете содержанье всех полос —
Донос и обыск, обыск и допрос.
Я все приметы узнаю в упор,
Все сходства различаю в полумраке:
Да, здесь уже бывал большой террор,
Но это был террор, а не терьяки,
Ледовый панцирь, а не леденец,
И он имел начало и конец.
Тогда-то целью был, положим, страх,
Имелся строй, идея и противник, —
Но нынче позабыты в сих местах
Все практики помимо репрессивных,
И всех хотят замкнуть или заткнуть —
Затем, что надо делать что-нибудь,
А не умеют больше ничего —
Любой отдельно и Отчизна в целом:
Ни сложной мыслью натрудить чело,
Ни руки загрузить полезным делом.
Гибридный век, гибридная зима,
Гибридное схождение с ума.
Историю для наших ребятят
Изложим нелукавыми устами:
Одни сажают, прочие сидят,
Потом они меняются местами
И дружно валят всё на времена,
А списывает всё опять война.
И главное — однажды все умрут,
Проснутся там, куда нас отгружают, —
А там опять, о боже, всех берут,
Мы это заслужили, всех сажают, —
Со всех сторон рыданье аонид,
И Петр с электрошокером стоит.
Дмитрий Быков
обозреватель
