Мы знали, что это рано или поздно произойдет. Мы ждали этого. Мы писали буквально в прошлом номере, что хозяйственно-экономические репрессии стали инструментом управления государством. Мы предупреждали: выходцы из самого мощного и самого страшного ведомства СССР, КГБ, заняли не только командные высоты, но контролируют все без исключения важнейшие денежные потоки: газ, нефть, телекоммуникации, финансовую сферу, телеканалы и медиахолдинги — все находится в руках людей в погонах либо ближайшего окружения президента, и все — абсолютно бесконтрольно. Нет ни единого института, ни одной гражданской организации, которая контролировала бы деятельность ФСБ, Национальной гвардии и иже с ними.
14 ноября 2016 года стало ясно: главный репрессивный орган страны управляется не из офиса на Лубянке и не из главного офиса в Кремле — из дома на Софийской набережной, где расположена крупнейшая государственная нефтяная компания «Роснефть» с капитализацией в три с лишним трлн руб. и соответствующими тому возможностями. Другими словами, произошло — нет, не сращивание власти и бизнеса, о чем бесконечно беспокоились публицисты, — произошло сращивание репрессивного аппарата с самой богатой государственнной компанией страны. Напомним: только институт государства и его структуры, у нас привычно именуемые «правоохранительными», имеют право на легитимное насилие. То есть взять, как случилось 14 ноября, федерального министра под белы руки, обыскать, задержать, отвезти в суд, предъявить обвинение и испросить меру пресечения, так или иначе связанную с ограничением свободы. Если обычный человек с улицы скрутит вас и отвезет в некий дом с решетками или без, то этот человек тем самым нарушит УК и может быть осужден за незаконное удержание человека. Но власть — потому и власть, что имеет право на действия, которые влияют, изменяют, в том числе против их воли, поведение людей. 14 ноября оказалось, что сотрудники некой нефтяной компании, работавшие в прошлом в ФСБ и имеющие на плечах погоны, неясно по каким причинам приняли на себя права государства (подробнее —Действующие лица). И это может случиться завтра с любым и каждым. К вечеру того же дня, когда президент, не дожидаясь следствия и суда, уволил своего министра «в связи с утратой доверия», а в СМИ пошли утечки, что следующие в списке — два вице-премьера, стало понятно: мы стали свидетелями захвата института государства одной из его коммерческих компаний. Насколько далеко зашел процесс, станет понятно в первые две недели декабря, когда НК «Роснефть» либо переведет в бюджет деньги за выкупленный ею же пакет «Роснефти» или — нет. В политической теории такого рода режимы принято назвать корпоративными государствами: идеологом такого государства был, например, Бенитто Муссолини (теория — см. Корпоративное государство 2.0). Именно ему принадлежит крылатая фраза: «Все внутри государства, никто вовне государства, никто против государства». Как эта идея в современном виде реализируется на пространстве Отечества — читайте Корпоративное государство 2.0. Чем все это закончится — как сказал один из наших информированных собеседников, «подобных историй мы до 2018 года будем наблюдать много». И все же на один вопрос хотелось бы получить ответ прямо сейчас: какая роль во всей этой истории отведена Владимиру Путину?
Евгения Альбац
