Господдержку от Кремля получили физики, лирики и борцы с абортами, но не защитники прав человека: примета времени
Фонд президентских грантов подвел итоги второго конкурса за 2019 год. Согласно выбору жюри, из 4,3 млрд рублей, выделенных на это полугодие, 75 млн получат организаторы международного студенческого чемпионата по программированию, 50 млн — организаторы фестиваля «Золотая маска». В число других проектов, выигравших гранты, вошли программа по профилактике абортов, религиозный YouTube-канал и писательские курсы Захара Прилепина
Проект по профилактике абортов «Агентства социальных технологий в защиту семейных ценностей» получил 12,2 млн руб. Агентство должно потратить эти деньги на поддержку пролайф-организаций в восьми регионах России: Татарстане, Свердловской, Магаданской, Московской, Омской, Псковской и Ростовской областях и Ставропольском крае.
6 млн рублей жюри выделило на создание YouTube-канала Faith&fiction от «Центра этнорелигиозных исследований». Канал направлен на профилактику «межрелигиозной и мировоззренческой напряженности», с которой планирует бороться с помощью видео и стримов. Как отмечают авторы заявки, одной из причин создания канала стало «нарушение социальной архитектуры, ведущее к подрыву хрупкого баланса гражданского общества и правового государства», которое наблюдается в стране в последние годы.
Творческое пространство «Русский лес» для молодых авторов Захара Прилепина получило от Фонда президентских грантов 2,6 млн рублей. Как говорится в описании проекта, писательские курсы направлены на поддержку молодых авторов и публицистов с целью развития патриотической литературы. Предполагается, что ведущими семинаров и мастерских будут писатели Лев Данилкин, Сергей Лукьяненко, журналисты Александр Коц, Дмитрий Стешин и другие публицисты «патриотической направленности».
Среди заявок, которые отклонили: «Межрегиональное общественное движение крымскотатарского народа «Къырым» и фонд помощи жертвам радиационных воздействий «Надежда». Движение «Къырым» планировало выиграть 10,8 млн рублей на оказание правовой помощи представителям репрессированных народов, а фонд «Надежда» собирался на 3,66 млн открыть мемориал, музей и памятник пострадавшим в радиационных авариях и катастрофах в Челябинске.
В гранте также отказали проектам правозащитного центра «Мемориал»: «Хабаровская пересылка — перекресток судеб» и «Миграция и право».
Как говорит председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов, центр давно подает заявки для своих гуманитарных и просветительских программ, но денег уже «много лет не видит».
По его словам, отчасти на решение влияет статус «иностранного агента».
— Кроме того, идет странное распределение денег через соответствующие фонды, — говорит Черкасов. — Их получают проекты по защите прав человека мало имеющие отношение [к деятельности] и, удивительно, как оказавшиеся в их числе. К тому же непонятно, насколько решен вопрос конфликта интересов между членами органов, распределяющих гранты, и организациями, их получающими. Складывается ощущение, что конфликт интересов здесь есть.
Как рассказывает директор центра защиты прав СМИ Галина Арапова, которая три года назад вышла из жюри «Гражданского достоинства» (в 2017-м движение стало оператором президентских грантов), вопросы к распределению финансирования были и раньше. Арапова ушла из жюри, когда на экспертов начали оказывать давление по некоторым проектам.
— Правозащитным организациям грантов тогда давали не очень много, — говорит Арапова. — Случаи, когда вместо сильного проекта софинансирование получал тот, кто просто не выдерживал критики, бывали и раньше.
Самый вопиющий случай был, когда грант получил проект с политическими концертами. При этом в том же конкурсе финансирование не выделили чуть ли не единственному в Санкт-Петербурге детскому хоспису.
Кроме того, один раз мы с другим экспертом оценили один и тот же проект кардинально противоположным образом.
Когда происходят такие вещи, становится понятно, что результаты конкурса либо политизированы, либо мой голос в них ни на что не влияет. Систему сейчас реформировали, но судя по тому, что я вижу, к сожалению, осталось все то же самое.
Дарья Козлова для «Новой газеты»
