Накладывая запрет на иностранное финансирование, государство заботится не о юридической чистоте вопроса — для этого наша страна слишком духовна. Оно принудительно создает политическое табу, нарушение которого делает человека неприкасаемым. Но табу, призванные делать систему прочнее, в перспективе делают ее хрупкой
Главный редактор газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин* на днях решил проверить на прочность государственную систему. Он взял и отправил денежные переводы на счета губернатора Псковской области Михаила Ведерникова, мэра Пскова Ивана Цецерского, депутата Госдумы Александра Козловского, а также двух местных лоялистских медиакомпаний. Номера счетов даже не пришлось узнавать — переводы он сделал просто по номерам мобильных телефонов.
Камалягин официально — иностранный агент. Агентом его признали в самом конце прошлого года за то, что он получал гонорары за тексты от портала «Север.Реалии», а это проект «Радио Свобода»**, тоже СМИ-иноагента. Очередные, принятые совсем недавно поправки в законодательство об иностранных агентах запрещают участвующим в выборах кандидатам получать от иноагентов деньги. То есть не то чтобы запрещают — просто в этом случае они становятся «кандидатами, аффилированными с выполняющим функции иностранного агента лицом». И обязаны указывать это в своих предвыборных материалах. Крупным шрифтом и на видном месте.
В общем, Камалягин воспользовался, можно сказать, путинским тезисом: «Кто как обзывается, тот сам так и называется». Суммы чисто символические — до ста рублей. Но они учтены в отчете расходов, который журналист как иноагент обязан составлять для Минюста. То есть имеется документ. И теперь всем, начиная с самого Камалягина, интересно, что будет.
Чиновники ничего указывать не собираются. «В законе четко написано: в случае перевода средств от иноагента-физлица отчитываться нужно только в том случае, если вы вели политическую деятельность в интересах иностранного государства или приобрели что-либо на эти средства в интересах кого-либо», — отрезал советник губернатора Ведерникова по информационной политике Антон Сергеев.
В законе про интересы иностранных государств и тем более приобретение чего-либо ничего не написано. Там для кандидатов указаны два критерия: осуществлял политическую деятельность и получал денежные средства от иноагентов на осуществление политической деятельности.
Те, кто писал этот закон, все-таки самую малость сообразительнее советника Сергеева. Если бы они написали про интересы иностранных государств, то эти интересы пришлось бы хоть как-то, но доказывать. А весь смысл законодательства об иноагентах как раз и заключался в том, чтобы государству не было нужно ничего доказывать, если оно захочет ограничить кого-то в правах. Даже связи политической деятельности и полученных денег. Чем меньше подробностей, тем проще.
Парадокс, впрочем, все равно возникает: защищаясь, власть вдруг оказалась в уязвимом положении. Тот, кто поклялся не прикасаться к зачумленным, вынужден постоянно опасаться того, чтобы зачумленный не прикоснулся к нему. Ведь это может случиться совершенно внезапно и выясниться в самый неподходящий момент. Власть объявляет иноагентами принудительно — и она вовсе не ожидала, что ее саму попробуют атаковать тем же заклинанием.
«Торпедная атака» Дениса Камалягина, скорее всего, власти практического вреда не нанесет — аморфность законов сыграет ей на руку, и суд, если что, признает ее правоту просто волюнтаристским решением. Тут не привыкать. Но ведь и Матиас Руст, приземлившийся на Красной площади, технически угрозы для обороны СССР не представлял. Смысл тут как раз в символическом прикосновении. Если бы не было «железного занавеса», не было бы и проблемы.
Патриотическая общественность ежегодно пытается выдвинуть Владимира Путина на Нобелевскую премию мира. Кто-нибудь задумывался о том, что Нобелевская премия имеет и денежное выражение? Получив ее, Путин мгновенно станет иностранным агентом
Между прочим, прецедент имеется. Несколько лет назад ассоциацию «Голос»*** признали иноагентом именно из-за получения Премии имени академика Сахарова от Норвежского Хельсинкского комитета. Географически — не так уж далеко от Нобелевского.
К вопросу о том, засчитывается ли отказ от полученных денег: «Голос» от премии отказался. Но это не помогло. Ситуация с «Голосом» получилась вообще абсурдной — ассоциация несколько лет судилась, и в конце концов Мосгорсуд почти одновременно принял два решения: сначала признал, что оснований считать «Голос» иноагентом нет, а затем подтвердил, что требование прокуратуры о включении его в список иноагентов законно. Так что Минюст в итоге все равно не вычеркнул ассоциацию из списка, а потом ее и вовсе ликвидировали.
Однако государство, накладывая запрет на иностранное финансирование, заботится не о формалистской чистоте вопроса. Для этого наша страна слишком духовна. Оно принудительно создает политическое табу, нарушение которого делает человека неприкасаемым. Тот, кто взаимодействует с неприкасаемыми, становится таким же — это нехитрое знание подтвердят в любом месте лишения свободы, и именно поэтому псковские чиновники так нервно подпрыгивают.
Табу носит безоговорочный характер. Оно имеет магическую сущность, в его основе лежит вера в сверхъестественные силы. В данном случае — в демоническую природу всего иностранного. Верования, «понятия» древнее закона — значит, для власти, двинутой на истории, они приоритетнее. Противники же власти вместо императивности предлагают релятивизм. Достигнуть компромисса здесь сложно. В иерархичном обществе система табу еще и подчеркивает стратификацию: для рядовых его членов некий запрет абсолютен, для тех, чье положение выше, уже допускаются исключения. Старейшины освобождаются от запретов вообще. Эгалитарная попытка возразить против такого порядка вещей — тоже причина для раздражения власти.
В традиционной системе политические табу должны быть точкой силы, но в перспективе они становятся точкой слабости. Прогресс достигается за счет их преодоления — и всякие реформаторы заранее знают, что им нужно разрушить в первую очередь. Как большевики в свое время прицельно били по религии, чтобы сломать монархию. Чем выше бастион, тем принципиальнее его убрать. Второй парадокс, если хотите.
Михаил Шевчук
—————————————————————
* Внесен в реестр Минюста как СМИ — иностранный агент.
** СМИ признано Минюстом иностранным агентом.
*** Организация признана Минюстом иностранным агентом.
