Президентская кампания всегда проходила на фоне политической драмы. Как быть, если ее нет?
Наверняка все это помнят, но сейчас, за какие-то дни до выдвижения Владимира Путина на очередной президентский срок, все-таки стоит хотя бы конспективно повторить:
– 1995–96: победа коммунистов на выборах в Госдуму, угроза коммунистического реванша, консолидация всех лоялистских сил в политике и бизнесе, кампания «Голосуй или проиграешь», беспрецедентный общественный раскол, газета «Не дай Бог», инфаркты Ельцина, разгром группировки Коржакова, успех генерала Лебедя и Хасавюртский мир, завершивший первую чеченскую войну;
– 1999–2000: региональные элиты объединяются против Кремля в «Отечество», вторая чеченская война, Путин премьер, взрывы домов в Москве, Шойгу во главе «Единства», Доренко по телевизору, новогодняя отставка Ельцина, Путин и.о. президента;
– 2003–04: арест Ходорковского, отставка Александра Волошина, успех «Родины», Кремль против КПРФ, отставка Михаила Касьянова, неучастие Геннадия Зюганова и Владимира Жириновского в президентских выборах;
– 2007–08: ожидание преемника, «план Путина», враги «шакалят у посольств», конституционное большинство «Единой России», выдвижение Медведева, начало «тандема»;
– 2011–12: рокировка на съезде «Единой России», либералы за «нах-нах», Навальный «за любую другую партию», Болотная, замена Суркова на Володина, Уралвагонзавод, Поклонная, «умремте ж под Москвой»;
– 2017–18: ничего.
***
Здесь должен быть какой-то подвох. «Ничего» – это не ответ. Несколько поколений кремлевских чиновников создали традицию, в которой президентские выборы возможны только в условиях политической напряженности на грани полноценного кризиса, а обязательным условием должна быть невротизация общества, на которую так или иначе работает вся политическая система. Никогда, даже в самые глухие годы путинской стабильности, в России не было спокойных выборов; путинскую Россию часто сравнивают с Советским Союзом, но, возможно, именно его опыт безальтернативных и заведомо ничего не значащих всенародных голосований научил российскую власть выстраивать избирательные циклы так, чтобы даже в условиях отсутствия реальной альтернативы президентские выборы становились завершающим актом многомесячной политической драмы, втягивающей в себя все слои общества. Это можно считать негласной нормой современной российской политической культуры: Кремлю нужен политический кризис перед президентскими выборами, чтобы их результат ни у кого не вызывал сомнений; голосование силами одних бюджетников и военнослужащих при полном равнодушии большинства обывателей может быть оправданно только на каких-нибудь губернаторских выборах, но не на президентских – в них так или иначе должны быть вовлечены все.
Кроме того, всегда (если не считать выборов президента РСФСР в 1991 году, но это было в другой стране и в другую эпоху) президентские выборы были разнесены всего на несколько месяцев с парламентскими, на которые всегда приходился пик политической напряженности. После увеличения сроков полномочий президента и Госдумы выборы оказались разнесены между собой на полтора года, и прошлогодняя предвыборная кампания, уже всеми прочно забытая, сейчас не имеет никакого отношения к президентским выборам будущей весны – они впервые проводятся без репетиции или пролога, который бы задавал тон для такого триумфа Кремля, который не должен вызывать вопросов даже у его завзятых критиков.
Предыдущие пять-шесть лет сами по себе были слишком нервные – в них уместились и массовые протестные выступления, закончившиеся уголовными делами и тюремными сроками, и серия, в общем, мелких, но суммарно очень впечатляющих политических и законодательных реформ, которые в сочетании с агрессивной государственной установкой на консерватизм и лояльность сделали Россию ощутимо менее свободной страной, чем она была шесть-семь лет назад. В эти же годы Россия присоединила к себе Крым, приняла участие в войне на востоке Украины и ввязалась в большую войну на Ближнем Востоке, продолжающуюся до сих пор. Отношения с Западом непрерывно портились на протяжении всего завершающегося путинского срока. Количество плохих новостей в эти годы было таким огромным, что планка, отделяющая плохую новость от обыкновенной, постоянно росла и достигла теперь рекордной высоты – пять лет назад общество можно было удивить запретительными законами, теперь нельзя; пять лет назад общество можно было удивить арестами оппозиционеров, теперь нельзя; пять лет назад общество можно было удивить войной, теперь нельзя. Что же еще остается? Именно так звучит главный вопрос этого политического сезона.
Самые громкие политические и околополитические скандалы последних месяцев не стоят выеденного яйца. Споры о кинофильме «Матильда», сериале «Спящие», о памятнике Калашникову или выдвижении Ксении Собчак– это что-то из таблоидной культуры западных стран, когда в отсутствие терактов, войн и громких отставок газеты ставят на первую полосу какую-то голливудскую или телевизионную ерунду. Все споры, которые сотрясали страну в 2014-м или тем более 2012 году, отошли в прошлое. Если сейчас Россия присоединит к себе Абхазию, после Крыма это будет выглядеть как анекдот. Если в рамках расширения антисанкций запретят не только еду, но и, скажем, жевательную резинку, над этим тоже будут смеяться. Даже новое обострение в Донбассе вряд ли вызовет какую-то реакцию сверх той, которая уже была – все споры давно закончены, все вопросы закрыты, повторение никому не интересно. «Молодежная» тема, единственное, что в последние полгода смогло заинтересовать сначала критиков власти, а потом и ее саму, остается слишком нишевой и, возможно, уже исчерпана – ходили слухи, что Путин объявит о своем выдвижении на Фестивале молодежи и студентов, но первого же дня этого мероприятия оказалось достаточно, чтобы понять, что ничего интересного там вообще не может случиться, не тот уровень.
А где тот? Сейчас нужна какая-то совсем недостижимая высота, чтобы драма балансировала на грани трагедии. По-настоящему предвыборная кампания Владимира Путина начнется не после того, как он об этом объявит, а после какой-нибудь самой плохой новости, которая положит конец нынешнему общественному полусну. Никогда еще за пять месяцев до выборов российское общество не было таким спокойным и равнодушным. Реальная интрига выборов-2018 связана только с тем, как именно Кремль намерен положить конец затянувшемуся спокойствию.
Олег Кашин
Журналист
