Надо думать, руководство Чечни полагает, что пошло навстречу гражданскому обществу, проявив терпимость и великодушие к человеку, чью профессиональную деятельность на территории республики — охрану прав человека — сам Рамзан Кадыров приравнял к экстремизму и терроризму. И это никакая не метафора — буквально так и сказал.
Конечно, по нынешним временам и меркам приговор в четыре года лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении можно счесть вполне вегетарианским. Именно к такому наказанию 18 марта Шалинский районный суд приговорил руководителя чеченского отделения правозащитного центра «Мемориал» Оюба Титиева. Действительно, на зоне не закрыли, в камере не придушили, можно два раза в неделю ездить домой. Не отбывание срока — санаторий.
Теперь можно только гадать, почему г-н Кадыров решил не наказывать Оюба Титиева по полной программе. По статье, которая ему инкриминировалась — «хранение наркотиков в особо крупном размере», — Титиеву грозило отсидеть те же четыре года, но в колонии общего режима. Возможно, Рамзан Кадыров хотел предстать перед подведомственным населением в образе великодушного отца нации, но, скорее всего, свою роль сыграло беспрецедентное давление, которому подвергалось политическое руководство Чечни на протяжении всего предварительного следствия и суда над Оюбом Титиевым. Можно без преувеличения сказать, что за главу местного «Мемориала» вступилось практически все мировое правозащитное сообщество. И даже Европарламент некоторое время назад издал по этому поводу специальную резолюцию.
Наверное, нет на планете человека — включая судью, который приговорил Титиева, следователей, что вели его дело, и даже самого Рамзана Кадырова, — который бы действительно верил, что Титиев на самом деле виноват, что наркотики ему не подбросили. Обвинение в отношении Оюба Титиева было сфабриковано, а улики сфальсифицированы. И это, разумеется, самое важное во всей истории с судом над чеченским правозащитником. Зачем такая расправа понадобилась руководству Чечни, совершенно очевидно.
Рамзан Кадыров давно, и не скрывая, высказывает свое отношение к деятельности правозащитных организаций на территории Республики Чечня. Сказать, что это отношение критическое — ничего не сказать. Кадыров ясно дает понять, что в прямом смысле ненавидит всех, кто пытается рассказывать правду о реальном положении дел с правами человека в подконтрольной ему северокавказской республике. И он не просто декларирует собственную точку зрения — он прямо угрожает этим людям. Например, незадолго до начала слушаний по делу Титиева Кадыров высказался в том смысле, что, дескать, ладно, на суд пусть все, кто хочет, приезжают, но, после того как он закончится, в республике не останется ни одного правозащитника.
Глава республики не хочет выносить сор из избы и имеет неограниченный ресурс, чтобы добиться желаемого результата. Ему на Кавказе никто не указ, включая, судя по всему, и федеральное руководство. Поэтому расправа над Оюбом Титиевым — в прямом смысле показательная.
Офис «Мемориала» в Грозном закрыт. Впрочем, правозащитники уверены, что даже в этих условиях найдут способ не оставить граждан республики без защиты.
Александр Рыклин
прямая речь
Светлана Ганнушкина, член Совета и руководитель Сети «Миграция и Право» правозащитного центра «Мемориал»:
Это очевидно сфабрикованное дело. Они мало того, что не профессиональны в той области, которой должны заниматься, они ещё и непрофессионалы в фабрикациях. Потому что ни у кого нет сомнений по поводу недостоверности того, что они сделали. Это совершенно неправдоподобно. Всем очевидно, что то, что происходит, — это фабрикация. Или они настолько уверены в себе, что думают, будто им всё сойдёт с рук.
О том, что дело сфабриковано, знают и те, кто знаком с Оюбом, и те, кто с ним не знаком. Об этом знает Владимир Владимирович Путин, с ним об этом говорил Макрон, говорили немцы, была реакция Евросоюза. Оюб Титиев получил две премии за то время, пока находился под арестом. Всё было сделано для того, чтобы стало очевидно: всё мировое сообщество заинтересовано этим делом и понимает, что это откровенная беззастенчивая фабрикация. Но суд всё равно не решается принять оправдательный приговор при всей очевидности. Видимо, есть сила, превосходящая всё мировое сообщество.
Я видела, как менялось отношение охраны. Они все понимают, что это фальсификация. Они начали вести себя по-другому по отношению к нам, адекватно реагировали на слова прокурора и защиты. То есть даже люди, которые входят в эту систему, хотя и не отвечают непосредственно за эту историю, а присутствуют как наблюдатели, изменили своё отношение.
Во всей России уже нет суда, нет судебной системы. Кстати, и у меня самой завтра апелляция в Московском городском суде по приговору по административному делу, возбуждённому за то, что мы с Олегом Петровичем Орловым вышли к стенам Кремля в пикет против того безобразия, которое происходит с Оюбом Титиевым. Но для меня это 10 тысяч рублей, а для него — четыре года жизни.
