Россия без НТВ 20 лет спустя
14 апреля 2001 года в ночь на Страстную субботу НТВ приказало долго жить. Точнее, ему приказали не жить, а попросту говоря, убили. Убили то НТВ, которое было лидером на тогдашнем телевизионном пространстве и которое с тех пор мы называем «старым», чтобы, не дай бог, не спутать с новым, получившим в наследство от предшественника только эти три буквы.
Хотя оно, то НТВ, вошедшее в историю российских медиа, было на момент безвременного ухода вполне себе новым. Первая буква в его аббревиатуре расшифровывалась в том числе и так: «Новое ТВ». И просуществовало оно на белом свете всего-то неполных восемь лет, но память о нем навсегда сохранится в сердцах благодарных зрителей.
Они были первыми. Независимыми. Построившими телеканал с нуля. Придумавшими и воплотившими в жизнь слоган «Новости — наша профессия». Украсившими канал фирменным логотипом — зеленым шариком (в те годы даже ходила частушка: «Мы отгрохали канал / С символом горошиной, / Отвяжись, худая жисть, / Привяжись хорошая»).
Строили, казалось, на века. А оборвалось все в ту Страстную субботу, когда новые руководители НТВ под прикрытием ОМОНа захватили 8-й этаж телецентра «Останкино», вынудив прежних хозяев покинуть и помещение, и компанию, которой они посвятили восемь лет жизни.
Сохранились кадры, снятые Владимиром Кара-Мурзой — старшим. По коридорам, чьи стены пока еще увешаны фотопортретами членов уникального (без кавычек) журналистского коллектива, по-хозяйски прохаживаются только что назначенный главным редактором НТВ Владимир Кулистиков и один из отцов-основателей компании, а тогда уже глава ВГТРК Олег Добродеев. Владимир Кара-Мурза на камеру требует объяснить, что происходит и что они делают здесь в половине шестого утра.
«Захватчики» уворачиваются от камеры и пытаются вразумить бывшего коллегу: мол, ты понятия не имеешь, что такое настоящая свобода слова.
То, что ты и твои друзья делали последнее время, не имеет к ней никакого отношения. Коридоры постепенно заполняются прибывшими по сигналу тревоги «старыми» энтэвэшниками. Они в растерянности бродят среди собственных портретов, которые очень скоро сами снимут со стен.
Это развязка драмы, которая случилась не в одночасье, а длилась около двух лет, в течение которых компания жила, по меткому определению Лизы Листовой, «кишками наружу», пытаясь предотвратить катастрофу, а на самом деле — лишь приближая ее. Публичность не спасла НТВ, как не спасли защита лучших и авторитетных людей страны и многотысячные митинги зрителей в поддержку любимой компании. «Спор хозяйствующих субъектов» (как официально именовалось происходящее с НТВ) стал на самом деле показательной казнью тех, кто осмелился в ходе думских и президентских выборов поставить не на ту лошадку. Кто вообразил, что они здесь власть. В назидание другим. Чтоб знали, кто отныне в доме хозяин.
В «юбилейном» выпуске программы «Итоги», посвященном 20-летию гибели лучшего телеканала России, один из его основателей и тогдашний глава Евгений Киселев на своем ютьюб-канале «Кисельные берега» констатирует жестко и определенно: «НТВ убили. И убил его один конкретный человек — Владимир Путин. Убивали его не сразу — постепенно, медленно, изощренно. Давали еще пожить. Говорят, можно заживо сварить лягушку, если добавлять огонь очень-очень медленно. И лягушка не заметит, как температура воды вдруг станет несовместимой с жизнью».
Специальный выпуск «Итогов», прошедший в формате ток-шоу «Глас народа» 3 апреля 2001 года, собрал в огромной студии друзей и защитников НТВ: политиков, депутатов, общественных деятелей, адвокатов, главных редакторов и журналистов печатных изданий, сотрудников компании. В студии буквально яблоку негде упасть. Люди сидят даже на ступеньках в проходах между трибунами.
«Какой будет Россия без НТВ?» — объявляет тему программы Киселев. Спустя 20 лет, когда уже известно, какой она стала, просто всматриваюсь в лица и отмечаю про себя. Вот Аня Политковская (ее убьют через 5 лет). Вот Борис Немцов (будет убит через 14 лет). Через 18 лет сведет счеты с жизнью основатель НТВ Игорь Малашенко, так и не нашедший себе применения в новой России без НТВ. Через 7 лет эмигрирует в Киев сам Евгений Киселев.
Старая блистательная команда НТВ на этих кадрах пока вместе: Сорокина и Миткова, Парфенов и Дибров, Максимовская и Норкин, Шендерович и Мацкявичюс, Пивоваров и Соловьев.
Владимир Соловьев, еще дородный — шире некуда, с пошловатыми бáчками на висках, вещает убежденно и веско: «Со страной без НТВ ничего не будет — все почешут языками и забудут. А лет через 30 их дети, когда прочитают об этой истории из учебников, скажут:
«Ну что же ты, папа, ну что же ты, мама». И будет безумно стыдно. Но будет поздно… У зрителей должна быть свобода выбора и свобода слова, и не президенту Путину это решать…»
Эким карбонарием был, оказывается, нынешний кумир масс и главный пропагандист «России без НТВ». Интересно, его уже спросили дети: «Ну что же ты, папа?» Вопрос о стыде отпадает сам собой за отсутствием оного в арсенале человеческих свойств данного персонажа.
Марианна Максимовская удрученно сетует: «Нет у нас журналистского сообщества». На ее реплику отзывается Владимир Познер — единственный из телевизионных коллег, кто по собственной инициативе примчался в студию поддержать опальное НТВ: «Я тоже не вижу никакого сообщества. Нет у нас солидарности, как будто все это происходит не со всеми нами». Цитирует притчу немецкого пастора Мартина Нимёллера: «Когда нацисты пришли за евреями, я молчал, потому что я не еврей. Когда пришли за коммунистами, я молчал, потому что не был коммунистом…. Когда пришли за мной, не осталось никого, кто бы заступился за меня». В финале выступления восклицает с горечью: «Запомните этот день!»
Запомнили. «Нельзя жить с головой, повернутой назад», — вспоминает Евгений Киселев слова Игоря Малашенко. Нельзя, наверное, да куда ж деваться. Ведь то, что казалось прошлым, самым ужасным образом рифмуется с настоящим. В 20-летнюю годовщину разгона НТВ пришли за юными журналистами молодежного издания DOXA. Остатки, а точнее обломки «журналистского сообщества» не молчат, да кто их слышит.
Разгон НТВ стал точкой отсчета, после которой возможно все: убийства политиков и журналистов, закрытие других непокорных телекомпаний и изданий, преследования за журналистскую деятельность, реальные сроки. Так что энтэвэшникам, можно сказать, еще повезло, ведь к ним не ломились с обысками, их не сажали под домашний арест, им не подбрасывали наркотики и не шили наспех состряпанные уголовные дела. Все это стало возможно потом — в России без НТВ. Они были первыми.
Ирина Петровская, Обозреватель «Новой»
