Детского омбудсмена Павла Астахова интернетная общественность проводила в отставку едкими репликами. Редкий человек не позлорадствовал по поводу отставки уполномоченного и не написал чего-нибудь типа: «Ну, как поработал?» Строго говоря, Астахов это злорадство заслужил. Но надо сказать справедливости ради, что Астахов был отправлен в отставку за слова, а не за дела.
В бытность Астахова принят закон, запрещающий иностранное усыновление, то есть обрекающий сирот-инвалидов гнить в детских домах. Но Астахов уволен не за это. Дети с орфанными заболеваниями (взять хоть несовершенный остеогенез) как не получали от государства лечения, так и не получают. Но Астахов уволен не за это. Детей с инвалидностью как не брали учиться в школы, так и не берут. Но уволили Астахова не за это.
Его уволили даже не за то, что в подведомственной ему стране тысячи детей гибнут каждое лето по небрежности взрослых и тысячи детей подвергаются прямому насилию. Его уволили за неосторожно брошенную фразу «Ну что, как поплавали?», сказанную детям, которые спаслись.
Давайте зафиксируем эту особенность нашей психики: нас возмущают не поступки, нас возмущают слова. Во всяком случае, поступки возмущают нас значительно меньше слов. Вероятно, потому что мы болтуны.
Еще справедливости ради следует сказать, что Павел Астахов приложил довольно много усилий к тому, чтобы создать по всей стране целую сеть региональных детских омбудсменов. И многие эти региональные детские омбудсмены — очень приличные люди.
Еще следует подумать, кто станет детским омбудсменом после Астахова. Врожденный оптимизм подсказывает, что, скорее всего, ведь упырь какой-нибудь, так что Астахова с его развязным лексиконом мы еще будем вспоминать добрыми словами.
Споры про увольнение Астахова, мечты о назначении вместо него настоящего детского заступника, страхи в ожидании упыря наполняют собою медиапространство, а между тем…
Астахов был не нужен.
И следующий после него детский омбудсмен не нужен.
И региональные детские омбудсмены не нужны.
И вообще никакие омбудсмены не нужны, ни детские, ни взрослые — никакие.
Сам факт существования должности омбудсмена свидетельствует о слабости государства. У омбудсмена нет ни одной функции, которая не дублировала бы естественные функции государственных и общественных институтов. Если вам нужен омбудсмен, чтобы следить за соблюдением закона, это значит всего лишь, что не работает прокуратура. Если без омбудсмена не может быть восстановлена справедливость, это значит всего лишь, что не работают суды. Если омбудсмен нужен в качестве защитника слабых и обездоленных, тогда зачем вам полиция, это ведь ее функция? И если омбудсмен назначен, чтобы говорить президенту про нужды обездоленных, это свидетельствует всего лишь об отсутствии свободной прессы.
Тот факт, что омбудсмены существуют в цивилизованных странах, вовсе не свидетельствует о цивилизованности этих стран. Свидетельствует о слабости, чрезмерной забюрократизированности, предполагающей нанимать лишнего дармоеда там, где должны справляться прокурор, полицейский, судья и журналист.
Потому, вероятно, омбудсменов и увольняют за слова, а не за дела, что работа их является одною лишь болтовнею.
Кого бы, стало быть, ни назначили вместо Астахова, сам факт назначения нового омбудсмена будет свидетельствовать о незащищенности и бесправии наших детей.
Валерий Панюшкин, главный редактор портала «Такие дела»
