Расследование о квартире матери Володина как повод поговорить об отношениях между политиками и СМИ
Алексей Навальный обиделся на газету «Ведомости», которая не написала о его ролике про квартиру матери Вячеслава Володина. Как говорят в таких случаях – «завязалась полемика». Навальный считает критерием независимости и качественности прессы ее готовность тиражировать расследования ФБК, журналисты «Ведомостей» настаивают, что расследования для публикации в своей газете они должны готовить сами, и даже если Навальный показывает выписку из реестра недвижимости, журналист «Ведомостей» должен сам раздобыть такую же выписку, а то мало ли где Навальный ее взял и что в ней изменил. Навальный называет журналистов «Ведомостей» «мурзилоидами» и «проститутками».
Журналисты в ответ тоже ругаются, причем самое хлесткое и не вполне приемлемое для цитирования слово произнесла Татьяна Лысова – она была главным редактором «Ведомостей» в те времена, о которых Навальный вспоминает теперь как о периоде подлинной независимости «Ведомостей» (и остается членом совета директоров газеты), но Лысова свое ругательное слово адресует как раз Навальному, давая понять, что не согласна с ним вообще ни в чем. При этом где-то в середине полемики, то есть уже после первого поста Навального, но еще до поста Лысовой, в «Ведомостях» все-таки выходит статья о Навальном и Володине, написанная в строгом соответствии со стандартами «Ведомостей» – вот реестр, вот комментарии пресс-служб, а вот антикоррупционный эксперт оценивает перспективы скандала. Статья доступна только подписчикам «Ведомостей», но это даже не имеет значения – история с квартирой и так уже всем известна от самого Навального, а самим фактом публикации «Ведомости» доказывают Навальному, что он неправ, когда обвиняет газету в трусости и продажности.
Итак, политик требует, чтобы журналисты писали о каждом его шаге, причем чтобы писали именно так, как хочет сам политик – и понятно, на чьей стороне в таком конфликте должны быть наши симпатии. И все-таки что-то здесь смущает. Когда тот же Вячеслав Володин делает какое-нибудь заявление, скажем, на внешнеполитическую тему, журналисты почему-то не садятся проверять, действительно ли прямое столкновение между Россией и США в Сирии невозможно – нет, новость здесь не в том, что столкновение невозможно, а в том, что Володин об этом заявил, и факт его заявления, в общем, не нуждается в проверке – вот прямая речь, вот даже видео, срочно в номер. А тут как будто внештатник принес в редакцию непроверенную новость, и редакция направляет опытного корреспондента ее перепроверить – но это ведь не так, и чем подробнее репортеры «Ведомостей» рассказывают о своих стандартах применительно к заявлениям Навального, тем очевиднее, что кто-то что-то путает. Крупнейший оппозиционный политик обвинил председателя Госдумы в коррупции – вот вам новость, ее и проверяйте. Обвинил? Обвинил. Срочно в номер. Параллельно – пожалуйста, проверяйте само обвинение, и если выяснится, что Навальный наврал, через какое-то время у вас уже будет собственная эксклюзивная новость – «Ведомости» разобрались, Навальный врет. Но пока-то новость в другом.
И реальный предмет спора – он, конечно, именно здесь. Можно ли считать Алексея Навального тем политиком, чья заявления и действия должны становиться информационными поводами наравне с заявлениями и действиями того же Володина, или лидеров парламентских фракций, или депутатов Госдумы. Вон Виталий Милонов тоже постоянно что-то заявляет и инициирует, но делать из его заявлений новости – это дурной тон. Почему же нужно писать про Навального?
Ответ кажется очевидным. Навальный – организатор самых массовых уличных акций последних лет. Навальный в 2013 году занял второе место на выборах мэра Москвы. Этой весной Навальный собирался выдвигаться в президенты, объехал с предвыборными митингами всю Россию, а потом спорил в Центризбиркоме с Эллой Памфиловой, безуспешно, но эффектно доказывая ей, что она должна допустить его к выборам. О Навальном регулярно говорит Путин, никогда не называя его по имени – и это тоже показатель особого статуса Навального в российской политике. В конце концов, Навальный много лет возглавляет Фонд борьбы с коррупцией – известнейшую НКО того масштаба, который в России для большинства аналогичных организаций просто недостижим и по объему денег, собираемых краудфандингом, и по количеству расследований, вызывающих самый серьезный резонанс, и по медийному цитированию. Спорить тут вообще не с чем – Навальный бесспорный серьезный ньюсмейкер.
Точнее – он был бы бесспорным серьезным ньюсмейкером, если бы в традициях серьезной деловой прессы было бы писать об организаторах самых массовых уличных акций, о руководителях околополитических НКО, о людях, занявших сколько-то лет назад второе место на выборах мэра, и о людях, пытавшихся участвовать в президентских выборах. И, откровенно говоря, никаких таких традиций у деловой прессы нет. Массовые акции устраивал и Сергей Удальцов – должны ли «Ведомости» транслировать заявления Удальцова наравне с заявлениями Володина? На выборах московского мэра в этом году второе место займет Вадим Кумин или Михаил Дегтярев – значит ли это, что Дегтярев и Кумин станут для «Ведомостей» важными ньюсмейкерами? В президентских выборах не просто пыталась участвовать, но и действительно участвовала Ксения Собчак – значит ли это, что ее посты из Instagram должны становиться новостями на ленте «Ведомостей»?
Вам кажется, что это звучит как издевательство – верно, это формальный подход, который часто вредит здравому смыслу. Но каким должен быть и каким может быть «неформальный подход», на основании которого «Ведомости» должны считать Навального своим ньюсмейкером? Имя этому «неформальному подходу» – привычка, традиция. Так сложилось, так повелось, что «Ведомости» и не только «Ведомости» пишут о Навальном как о политике, хотя никакого институционального статуса в отличие от остальных российских политиков он не имеет. Интуитивно можно догадаться, что эта медийная привычка основана на здравом смысле, но только интуитивно, а интуиция – вещь ненадежная. Безусловных доказательств необходимости присутствия Навального в традиционном медийном поле нет. Почему вы пишете о Навальном? Потому что хотим. Почему вы не пишете о Навальном? Потому что не хотим. Оба ответа одинаково убедительны, в обоих случаях нечего возразить.
Это позволяет назвать Навального необязательным ньюсмейкером. Сам факт освещения его деятельности – политическая декларация, и понятно, что никакое большое СМИ выступать с такой декларацией и не обязано, и не захочет. Это можно назвать медиакратией с тем уточнением, что в ее власти – только такие люди, как Навальный, не имеющие бесспорного статуса в системе. Игорь Сечин или Рамзан Кадыров (и даже одиозный Леонид Слуцкий) не зависят от того, освещает их деятельность пресса или нет. Навальный – зависит, и бунтом против этой зависимости можно назвать его медийную стратегию, когда он вполне по-трамповски (причем – начав задолго до Трампа) выстраивает собственные каналы коммуникации с аудиторией, позволяющие ему разговаривать с традиционной прессой так, как он разговаривает теперь. Но даже сверхпопулярный пользователь соцсетей все равно останется пользователем соцсетей, то есть человеком, заточенным в информационный пузырь и живущим в своем не вполне реальном мире. Чем основательнее Навальный окапывается на своем YouTube-канале и в своем фан-клубе, тем менее очевидным будет ответ на вопрос даже не о его ньюсмейкерстве для «Ведомостей», а о его политических перспективах вообще.
Олег Кашин
Журналист
