Как дворовый жаргон стал официальным языком российской политики и стоит ли продолжать спор, если он переходит в режим оскорблений
«Петух», «извращенец», «конченая мразь», «ответишь за каждое слово» — это не выдержки из словаря тюремной лексики, это ключевые слова в заголовках российских новостей за один условный будничный день. Будь ты боец смешанных единоборств или министр культуры, крепкое словцо так и просится ньюсмейкеру на язык — и не так уж важно, по какому поводу; было бы желание, повод найдется. Представители российской элиты как будто посещают специальные курсы, где их учат разговаривать, как подростки за гаражами, к этому за последние годы можно было уже привыкнуть, но не получается: когда министр культуры называет оппонентов мразями, испытываешь целую гамму чувств. Впрочем, первое из них всегда — желание кликнуть мышкой на заголовок со словом «мразь».
В языке новых медиа существует термин «кликбейт» — искусство писать заголовки так, чтобы на них нельзя было не кликнуть. Есть несколько стандартных приемов, форматов и тем, которые обеспечивают кликабельность, и вы с ними наверняка сталкивались — ну, там, «Котенок подружился с совенком… Ты не поверишь, что было дальше!», «25 приемов, как сделать ваш секс действительно незабываемым», «Маркин назвал геев бандеровцами» (или наоборот). Все эти словесные конструкции давят на наши инстинкты (в диапазоне от любопытства до похоти), а инстинкты в свою очередь давят на палец, лежащий на клавише мышки. Итог — миллионы просмотров даже самых примитивных, на коленке сделанных материалов, и, что называется, неизменный читательский интерес. Пионером такого подхода в мировом масштабе был сайт BuzzFeed, в России этим мошенническим искусством лучше всех владеют Life и Adme.ru. Впрочем, не нужно быть продвинутым теоретиком новых медиа, чтобы догадаться, что заголовок «Мединский назвал своих оппонентов мразями» соберет раз в тысячу больше просмотров, чем заголовок «Мединский раскритиковал своих оппонентов», — и поэтому каждый нервный срыв министра становится для новостных изданий настоящим подарком.
Хотя, с другой стороны — а с чего мы взяли, что это срыв?
Политики знают, как работают современные медиа, опять же перед глазами пример Жириновского, который за последние 25 лет прекрасно объяснил, как надо: дерись, оскорбляй, неси чушь — все это гарантирует тебе присутствие в заголовках, и даже те, кто будет тебя осуждать или разоблачать, еще больше привлекут к тебе внимание. С тем же феноменом столкнулись сейчас в США: чем больше Трамп врет, тем чаще разоблачают его мейнстримные медиа, чем больше разоблачений, тем больше внимания, больше внимания — выше рейтинг; как вырваться из этого замкнутого круга, решительно не понятно. Тот же пример Жириновского показывает, что ты с легкостью можешь отказаться потом от своих слов, и, более того, скорее всего, за этими словами не стоит никаких реальных целей — ну, то есть хорошо бы, чтобы оппоненты залезли под лавку и не отсвечивали, но главное, на что работают оскорбления, — это рейтинг цитируемости оскорбляющего: интерес к нему, постоянное его присутствие в медийном поле, в конечном счете приносит больше влияния, ресурсов, власти.
СУТЬ НЫНЕШНЕГО ПОЛИТИЧЕСКОГО РЕЖИМА — НЕ ТОЛЬКО В ФИНАНСОВЫХ ПОТОКАХ, НО И В ПОТОКАХ ОСКОРБЛЕНИЙ; ЛУЧШЕЕ СРЕДСТВО ПРОТИВОСТОЯНИЯ ЕМУ — ЛЕДЯНАЯ ВЕЖЛИВОСТЬ
Справедливости ради, эта риторика кажется подозрительно знакомой не только потому, что мы все в детстве пили пиво за гаражами; примерно та же лексика сопровождает сегодня любую общественную дискуссию и любой фейсбучный спор, и каждый их участник на своей шкуре знает: когда в ход идут выражения типа «мразь», «подонок» или «козел» — предмет спора становится уже совершенно не важен. Точно так же и сегодня — на втором витке дискуссии о детских боях в Грозном читающая общественность теряет интерес к вопросу, можно ли детям заниматься спортом, где лупят друг друга ногами, и имеет ли смысл такой детский спорт показывать по ТВ; всех уже интересует лишь то, кто кого петухом обозвал, и кто теперь за «петуха» ответит. Наверное, так было и будет всегда, человек — существо слабое, и от интереса к скандальным новостям не избавит никакой этический кодекс и никакая журналистская хартия. Но в нынешней ситуации, когда к лагерно-дворовой лексике сводится в конечном счете любая дискуссия, это уже вопрос личного решения, а где-то и самосохранения. Суть нынешнего политического режима — не только в финансовых потоках, но и в потоках оскорблений; лучшее средство противостояния ему — ледяная вежливость и аристократическое спокойствие, если оппонент переходит на тюремный жаргон или начинает кидаться фекальными метафорами — нужно просто взять и отойти в сторону. Это его игра, и смысл ее в том, чтобы испортить тебе нервы, вселить в тебя страх, в конце концов, заставить кликать на заголовки статей со своей фамилией; это его игра, и не надо ему помогать.
