Спонсоры. Шкурные интересы. Тень на плетень. Многое в мышлении первых лиц России становится понятно
На этой неделе в ходе посещения завода «Тамбовский бекон» премьер-министр РФ Дмитрий Медведев осмотрел подвешенные на крюках полутуши свиней, похвалил «космическую чистоту» в цехе убоя и опроверг обвинения Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального.
Правильнее сказать: мелькнул ряд заголовков – «Медведев опроверг». О стиле и методологии «опровержений» власти стоит поговорить подробнее.
Он вам не бекон
Но сначала о контексте опровержения. Этот контекст – контуры новой коммуникативной ситуации во взаимоотношениях общества с властью. После затяжного молчания – целая серия ответов. Вообще, расследований о коррупции, в том числе в высших сферах, выходит ведь в течение года достаточно. Собственно, часть материалов, использованных ФБК, уже публиковались в СМИ, но сенсацией не стали. Стоит еще, пожалуй, припомнить, как Владимир Путин в ходе прямой линии в апреле 2016 года комментировал документы из панамского досье, повествующие об изрядных накоплениях его доброго друга, виолончелиста Сергея Ролдугина. Сказал он тогда, что авторы публикаций «наводят тень на плетень», что взятку скрипками и виолончелями представить себе трудно, что Ролдугин – бессребреник, тратящий все, что зарабатывает, на покупку редких инструментов для страны, и что «везде торчат уши заказчика». Но тогда это была необязательная и веселая болтовня с людьми дружелюбными и любопытными. Никто всерьез никаких вопросов власти не задавал и на ответы не рассчитывал.
Теперь все немного иначе. Фильм-расследование ФБК был прямым вопросом власти. Ответа не последовало. Тогда вопрос задала улица. Помолчав для приличия еще неделю, власть начала свои варианты ответов выдавать. Путин на Арктическом форуме. Ведущие еженедельных информационно-аналитических программ с однотипными методичками. И Медведев на мясокомбинате.
Записываем: хорошее расследование и митинг много действеннее, чем просто хорошее расследование. Та же, в общем, ситуация, что с добрым словом и пистолетом. Между прочим, момент по-своему исторический: это очень редкий случай, когда оппозиция не реагирует на властную повестку, а навязывает власти свою. Даже митинги «бюджетники против террора» (да, цинизм и власть у нас ходят под руку, мы привыкли) читаются как еще один вариант ответа власти на веселое 26 марта, а вовсе не на страшное 3 апреля.
Рецепт компота
Но давайте попробуем разобраться с речью премьера. Итак, сердобольная сотрудница «Тамбовского бекона» спросила Медведева, как он относится к «нападкам». К чьим-то там каким-то там нападкам. Медведев, славный своей детской непосредственностью, с радостью включился в игру. Человек-мем породил новую порцию мемов. Про «чушь, бумажки и компот» знают теперь, наверное, вообще все. Собственно «опровержение» – это как раз и есть рецепт медведевского компота: «Берут разную муть, чушь всякую собирают про моих знакомых или людей, про которых я никогда не слышал; про места, где я бывал и о которых никогда не слышал. Получается компот, и разобраться во всем этом довольно сложно».
Это все, естественно, на деньги спонсоров и заказчиков, у которых есть «вполне политические цели. Они пытаются доказать, что власть ведет себя плохо, а они лучше остальных». Дальше «вполне политические цели» превращаются в «определенную политическую цель»: «За этим стоит определенная политическая цель – вытащить людей на улицы, в том числе несовершеннолетних, что вообще недопустимо, в том числе путем нарушения закона». Затем пассаж о Навальном лично. Или не о Навальном, потому что по имени премьер арестанта называть избегает: «Этот персонаж, кстати судимый, говорит: все плохие, изберите меня президентом. Это бесчестная позиция, способ достичь собственных шкурных целей». И, все это произнеся, Дмитрий Медведев, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, насколько он яркий оратор и насколько последовательный мыслитель, напоминает, что сам тоже работал президентом.
«Держитесь!» – по-медведевски ответили Медведеву сотрудники мясокомбината, хотя денег он у них не просил.
Общество смогло вызвать власть на разговор. Власть предлагает способы коммуникации. Медведевский вариант – не единственный, но очень уж заманчиво в нем покопаться. Вопрос, как мы помним, власти был задан о коррупции. Вместо ответа – компот. Отец покойной ныне российской модернизации Дмитрий Медведев здесь ничего нового не предлагает: его «компот» – всего лишь вариация на классическую тему. «Нас там нет» и «вы все врете». Королем жанра здесь является пресс-секретарь президента Дмитрий Песков; Медведев – всего лишь эпигон признанного классика. И до лапидарности Пескова ему, конечно, как Рогозину до Луны.
Столь же традиционен и намек на наличие заказчиков у любого действия (вспомним хоть Путина с Ролдугиным). Между прочим, это шире и важней, чем простое воспроизводство аксиом пропагандистской картины мира. За этим прячется свойственное российской политической элите отсутствие даже зачаточных представлений об общем благе. Сама мысль, что некто способен действовать против власти не по приказу извне, а ради иных и, возможно, даже возвышенных идеалов, не приходит в их мудрые головы. Рискну предположить, что здесь премьер, как и его старшие товарищи, абсолютно искренен.
Но настоящий сеанс саморазоблачения – во фрагменте, посвященном Навальному лично. Это новая искренность такого накала, что и до бесстыдства недалеко. Делом бесчестным и «шкурным» прямо называется покушение на принцип несменяемости власти. Политик номер два отменяет политику.
Властный вокабуляр
Напрашивается даже что-то вроде словаря для перевода с властного на русский.
«Опровержение» – голословное отрицание.
«Компот» – подмена содержательного ответа на прямой вопрос набором слов, выражающих гнев и боль оскорбленной невинности.
«Бесчестная позиция», «шкурные цели» – любая попытка завести разговор о возможности смены власти в РФ.
«Спонсоры» и «тп» – «у вас не может быть реальных причин для недовольства нами, мы слишком хороши для этого»; хотя здесь «и тп» заслуживает отдельного примечания. Само по себе представление о том, что за любой критикой стоит злая воля некоего Иного и ничто помимо, – общее для всех хозяев наших. И не только, конечно, за критикой и критиками – вообще за любой бедой. Ничего плохого у нас тут, где у власти такие хорошие люди, случиться не может, это понятно. Если все-таки случается – значит, источник зла вовне, а катастрофа – рукотворная.
Но бросается в глаза одно существенное, хотя и легкообъяснимое отличие позиции Медведева от рассуждений его коллег.
Несколько примеров навскидку. После еще одного знаменитого расследования ФБК, «Чайка», главный его герой генпрокурор Юрий Чайка заявил, что за клеветой в его адрес стоят «спецслужбы США». Во время истерии вокруг спайсов глава еще существовавшего тогда ФСКН Виктор Иванов утверждал, что «к вбросу на территорию РФ спайса могут быть причастны западные спецслужбы». Глава СКР Александр Бастрыкин обвинял «инвесторов, аффилированных с западными спецслужбами», в срыве гособоронзаказа. Главе Совбеза Николаю Патрушеву спецслужбы США (а также почему-то Мадлен Олбрайт, это немного портит картину, но здесь, видимо, какие-то личные грезы) мерещились и за спиной повстанцев Майдана, и за террористами из ИГИЛ (теперь запрещенной на территории РФ, а тогда, когда Патрушев давал свое знаменитое интервью «Коммерсанту», – еще даже и незапрещенной). Ну и так далее. Что объединяет всех этих людей? Конечно, профессиональная аберрация зрения. Они, как и бесчисленные их коллеги, сами выходцы из спецслужб. И глубоко уверены, что не только Россией, но и миром правят спецслужбы. Что история человечества – бесконечное соревнование разведок. Для иных истолкований реальности в их головах нет места.
Медведев – свой среди чужих, редкий пример человека на высоком посту, который не имеет отношения к корпорации охранников. Поэтому в его картине мира место понятных «западных спецслужб» занимают туманные «спонсоры». Ну и, кроме того, в отличие от наследников славы и величия КГБ он-то ведь не очень в себе уверен и вынужден врагов – не страны, а собственных, личных (хотя делают ли они разницу между собой и страной? Кажется, давно уже нет) – искать не за границей, а по соседству. Прикидывать, кто же это под него копает. Намекать спонсорам, что он их знает поименно.
Схема в целом такова: через подмену опровержения банальным отрицанием – к постулированию обязательного наличия внешнего врага и по-своему даже логичному отрицанию возможности политического действия. С максимальным обезличиванием всего и всех, кто и что хоть как-то в речи упоминается, – какие-то нападки, какие-то места, какие-то люди, какие-то спонсоры и какой-то судимый шкурник. Субъектностью здесь обладает только говорящий. Конкретна только власть.
Конкретнее некуда
Впрочем, национальному чирлидеру далеко до конкретности национального лидера. Владимир Путин на те же вопросы ответил уже дважды – словом и делом. Словом – на Арктическом форуме, вспомнив Украину, «арабскую весну» и пообещав по всей строгости карать врагов стабильности. И делом – лишив доверия и заключив под стражу бывшего главу Удмуртии Александра Соловьева. Бывший глава в губернаторских рейтингах занимал приличные места («Не отличник, но хорошист», – отметили в одном из выпусков новостей канала «Россия 24»), с триумфом выиграл последние свои выборы, и все это вкупе дает повод задуматься. Но задумываться некогда – слишком уж привлекателен для электората вид поруганного начальничка. Слишком хорошо выглядит борьба с коррупцией, чтобы начинать разбираться, как так вышло, да и не в первый раз, что федеральная власть в лице собственного выдвиженца обнаруживает банального взяточника.
И, ставя совсем уж последнюю точку, по-простому, для непонятливых разъяснил ответ власти на вопрос общества спикер Думы Вячеслав Володин: «У всех фракций есть понимание, что надо объединиться, чтобы защитить премьера от нападок Навального, который поет с голоса западных спецслужб». Отметим, что Володин, к спецслужбам отношения не имевший, зато в аппаратных интригах равных себе не знающий, точно знает, кого винить, и никаких «спонсоров» не изобретает.
Доходчивее умеют объяснять только омоновцы с дубинками. И даже если вам кажется, что с вами наконец-то начали разговаривать – не ждите другого ответа.
Иван Давыдов
Публицист
