Почему конфликт вокруг собора стал делом государственной важности
Как и предполагала «Газета.Ru», ситуация вокруг передачи Исаакиевского собора РПЦ не только вызвала довольно мощный и долгосрочный по российским меркам протест, но и переросла в крайне редкий по нынешним временам акт настоящей политики. Той, которая выражает реальную волю людей и не санкционируется командой сверху.
С одной стороны, скандально известный депутат Госдумы от «Единой России» Виталий Милонов устроил шествие по Петербургу в поддержку передачи собора толпы в золоченых рясах с хоругвями (хотя сам он вроде пока не иерарх РПЦ и вряд ли имеет право ходить в таких нарядах). Кроме того, Милонов вывел на новый уровень гуманизма и адекватности дискуссию с противниками решения властей: заявил, что предки известных противников передачи собора церкви, депутатов законодательного собрания Санкт-Петербурга Бориса Вишневского и Максима Резника, «варили христиан в котлах и отдавали на растерзание зверям».
Наверное, эта фраза тоже «не антисемитизм», как и куда более политкорректный, как теперь выясняется, спич вице-спикера Госдумы Петра Толстого про предков нынешних противников передачи Исаакия РПЦ, «выскочивших из-за черты оседлости» и начавших разрушать храмы после 1917 года.
С другой стороны, несколько тысяч петербуржцев с плакатами «Не РПЦ» взяли Исаакиевский собор в живое кольцо, протестуя против его передачи церкви. Это уже вторая неделя достаточно массовых уличных акций протеста.
Против людей, защищающих Исаакий от передачи церкви, публично выступают политические маргиналы типа Милонова, впрочем, с депутатским мандатом. И это яркий показатель того, что власти вообще не слишком рассчитывают на конструктивный диалог. А попытки «мобилизовать общественность» вроде письма 22 ректоров петербургских вузов, якобы требующих скорейшей передачи собора РПЦ, выглядят не слишком удачными. Двое ректоров вообще сразу после появления в СМИ информации о письме заявили, что ничего не подписывали, а остальные тоже стараются публично не светиться.
Письмо они, может, и подписали, но говорить об этом почему-то не хотят. Наверное, стесняются своей гражданской позиции.
После протестов 2011 года было, пожалуй, сделано все, чтобы политикой в России было только то, что санкционирует само государство. В результате федеральная политика у нас то, что считают таковой федеральные власти. Региональная — то, что хочет губернатор. Муниципальная — то, что решит выдать за таковую мэр или глава района.
В результате у нас только наверху решают, кому участвовать в выборах, а кому нет. Причем снимают с выборов не только «несистемных оппозиционеров». В последние две недели покинули свои посты вполне системные главы Новгородской области, Пермского края, Бурятии, на подходе глава Карелии. Это классический пример политики ручного управления: ведь даже если губернатор не очень нравился местному населению, при желании власти явно смогли бы обеспечить его победу на выборах. К тому же народ их отставок точно не требовал.
При этом сами власти убедились, что регулировать в ручном режиме можно все, а новые недовольные не появятся просто потому, что не захотят рисковать. Хотя даже неудачный опыт протестов обычно не забывается. Да и всех поводов для народного негодования заранее не предусмотришь.
Внутренней политикой в стране должны управлять законы и политические права граждан, в том числе право избирать и быть избранными. А уже избранные политики управляют государством.
В случае с Исаакиевским собором, очевидно, никакой политической, экономической и любой другой необходимости передавать его церкви именно сейчас не было. Но благодаря решению о передаче храма неожиданно было создано пространство свободной политики. Более того, после первой «встречи с депутатами» в защиту музея на Марсовом поле (пришлось проводить именно «встречу», потому что власти Петербурга отказались согласовать митинг) ситуация усугубилась. В Госдуму был внесен законопроект, приравнивающий встречи с депутатами к митингам. То есть власти зачем-то сами активно продолжили политизировать проблему, вместо того чтобы попытаться ее решить или хотя бы просто замолчать.
Развитие событий вокруг Исаакиевского собора показывает, как попытки управлять живой жизнью в ручном режиме могут давать сбой. Если мы не хотим, чтобы было как в Румынии, где митингующие толпы заставили отменить возмутивший людей закон, но все равно выходят на митинги, надо тем более помнить, что даже при подавляющем молчаливом большинстве всегда находятся люди, которым не все равно. Что людям иногда надо объяснять мотивы государственных решений. И, главное, что вся политика не может быть только исполнением определенной инструкции.
