В ноябре в Думу был внесен целый пакет репрессивных законопроектов (об НКО, митингах, выборах и т.д.), из которых всеобщее внимание привлекла идея навешивать ярлык «выполняющего функции иностранного агента» на физических лиц. Чрезмерная реакция на внешние угрозы — самое мягкое, что можно сказать об этой инициативе, считает директор информационно-аналитического центра «Сова», член СПЧ при президенте Александр Верховский
Официальное объяснение, для чего необходима законодательная новелла о физических лицах-иноагентах, было в понятных словах выражено президентом на встрече с Советом по правам человека: мол, «изобретаются новые способы получения денег из-за границы для осуществления своей деятельности», и надо эти способы исключить. Более того, делается это не ради ограничения прав таких иноагентов, а исключительно чтобы ограничить приходящее через них «вмешательство в наши внутренние дела со стороны иностранных государств».
Надо полагать, в этой же логике объяснимы и другие новации: право Минюста запретить НКО-иноагенту любую анонсированную им программу под угрозой ликвидации, частичное распространение обязанностей НКО-иноагента на всех его сотрудников, возможность присваивать статус иноагента не только людям и организациям, но и незарегистрированным объединениям граждан, то есть, вероятно, любым группам, как они видятся начальству.
Соответственно, противники «ноябрьского пакета» говорят, что так иноагентом может стать просто любой, и власти планируют разделить граждан (и не граждан тоже) на помеченных и не помеченных этим клеймом. Понятно, что добром это кончиться не может, даже если бы пока ограничения для помеченных не устанавливались, — а ведь они уже устанавливаются.
Но чего можно ожидать на самом деле? Видимо, честный ответ таков: это пока неизвестно. Во-первых, все законопроекты будут еще править по ходу принятия: может быть, к худшему, а может быть, к лучшему, а скорее и так, и этак. Во-вторых, практика применения часто не менее важна, чем норма закона. Вот, например, с начала этого года действует норма о «физических лицах–СМИ–иноагентах» (да, именно так), но только она не применяется. Кстати, возникает впечатление, что нынешний проект о физлицах призван де-факто заменить тот как нерабочий, а значит, новый механизм вряд ли будет так же простаивать.
Пока мы можем только рассмотреть ту конструкцию, которая вырисовывается из пакета законопроектов, как они представлены группами депутатов, фактически — комиссией Совета Федерации по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела.
Человек-иноагент определяется через два критерия, которые должны быть соблюдены одновременно. Первый распадается на два варианта. Один — «целенаправленный сбор сведений в области военной, военно-технической деятельности Российской Федерации, получение которых иностранным источником может быть использовано против безопасности» страны — относится явно не ко всем, но ко многим, так как это не про шпионаж, не про передачу информации за границу, а только про сбор информации, которая чем-то потенциально опасна. Что это за информация, определит ФСБ и вряд ли опубликует понятный список или хотя бы принципы его формирования.
Другой вариант первого критерия подходит, наверное, почти всем, кто занимается хоть какой-то общественной деятельностью: это «политическая деятельность», осуществляемая в интересах иностранных государств, или нероссийских организаций, даже международных, или просто иностранных граждан, или лиц без гражданства (миллионы таковых, напомним, живут в самой России).
Это звучало бы разумно, если не знать определение «политической деятельности», как оно дается сейчас в законе. Этим словосочетанием обозначается любая попытка повлиять на «выработку и реализацию государственной политики», на «решения и действия» органов власти и самоуправления по широкому списку тем, включая защиту основ конституционного строя (тут надо перечесть соответствующую главу Конституции), сферу социально-экономического развития, права человека и так далее. Формы влияния тоже перечислены и включают митинги, обращения к органам власти, социологические опросы, «распространение… мнений о принимаемых государственными органами решениях и проводимой ими политике» и прочее. То есть это действительно почти любая общественная деятельность. Да, благотворительность, экология, наука, искусство, «социалка» исключены, но на практике это исключение в случае с НКО работало не всегда.
Второй критерий вроде несложный: иностранная поддержка. Но и он не так прост: иностранными в данном случае считаются деньги не только иностранных государств, но также и нероссийских организаций, включая даже международные, даром что многие из таковых основаны и действуют в основном или в значительной степени в России, и любых неграждан. Таким образом, перевод от родственника из Казахстана или одолженные беспроцентно у соседа-мигранта из Украины пятьсот рублей — это все тоже подходит, не говоря уже о любом гонораре от нероссийского юридического лица.
Более того, поддержка — это не обязательно деньги. Это может быть и «организационно-методическая помощь», то есть советы. Главное, чтобы эти денежки или советы «воздействовали» на потенциального иноагента так, чтобы его действия удовлетворяли первому критерию. Как это будет устанавливаться — трудно сказать, но, по опыту признания НКО иноагентами, доказывать причинно-следственную связь будет на удивление легко.
Каждый может поиграть с этим определением и придумать, какие ситуации окажутся основанием для получения статуса иноагента, но одно ясно — их очень много. Например, распечатать листовки против точечной застройки в своем районе за счет того самого соседа-мигранта — подходит.
Человек, заподозривший в себе иноагента, должен заявиться в органы юстиции, чтобы быть внесенным в реестр, если он прав в своих подозрениях. Если он удовлетворяет критериям, но не совершит самодонос, а органы догадаются сами, они его все равно туда внесут, но он может заплатить штраф до 50 000 рублей. Далее человек должен раз в полгода отчитываться о своей «политической деятельности», полученных нероссийских средствах (в указанном выше смысле) и о своих расходах. По опыту НКО мы понимаем, что связь деятельности, доходов и расходов установить сложно, поэтому отчитываться придется обо всем подряд. Кто не сделал это вовремя или сделал некачественно, заплатит такой же штраф.
Конечно, этот человек должен при любом «политическом» выступлении приписывать и приговаривать, что он иноагент — иначе штраф до 30 000 рублей. Более того, не только СМИ, но вообще всякий человек, пишущий в интернете, заплатит штраф, если помянет иноагента, будь то организация или человек, без соответствующей оговорки; человек заплатит до 5000 рублей, юрлицо — до 50 000.
Человек-иноагент не сможет работать в органах власти и даже местного самоуправления. Если ему придет в голову куда-то баллотироваться, он должен везде помечаться как кандидат-иноагент. Кстати, если любой кандидат в течение двух лет до объявления выборов получал деньги от иноагента, организации или человека, или тем более работал на него, он будет называться на выборах «кандидат, аффилированный с выполняющим функции иностранного агента лицом». Авторы закона, конечно, уверены, что эти новации никак не ограничивают право этих кандидатов быть избранными.
Ну и наконец, если человек-иноагент единожды заплатил уже административный штраф за неинформирование органов юстиции, на второй раз, независимо от времени, прошедшего с момента административного правонарушения, его ждет уголовная ответственность в диапазоне от штрафа в 300 000 рублей до пяти лет лишения свободы. Попросту говоря, так: не догадался, что ты иноагент, — заплати штраф, потом ошибся раз при заполнении отчетности — вот тебе статья до пяти лет. А вот если иноагент признается таковым не из-за «политической деятельности», а из-за сбора военно-технической информации, уголовка его ждет уже за сам факт несообщения в органы юстиции.
Если принять, что президент верно описал мотивы выдвижения этого пакета законопроектов, то мы видим, мягко говоря, чрезмерную реакцию на некие внешние угрозы. Это не затыкание щелей в имеющемся репрессивном регулировании, а заливание бетоном всего вокруг. И это даже не нарушение прав граждан. Это — издевательство и над гражданами, и над правами.
Александр Верховский
Forbes Contributor
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
