Экономисты в России мучительно стараются нащупать ногой дно и понять, как от него оттолкнуться, чтобы начать расти со скоростью не менее 4% в год. Руководство заказало именно столько. По мере не углубления кризиса, а продолжения стагнации поиски становятся все более заметными.
Так это уже дно или опять не оно?
В прошлом году министр Улюкаев изобрел совершенно классное, хотя и не экономическое определение — хрупкое дно. Это гениально. Значит, есть такое дно, от которого если оттолкнуться посильнее, то есть шанс провалиться еще глубже.
Из всех экономистов я больше всего люблю слушать Наталью Зубаревич, директора региональных программ НИСП. Она изначально географ, поэтому ее исследования жизни в России всегда конкретны.
Регионы разные, и средняя температура по больнице далеко не всегда дает понимание того, что происходит.
Слушать Зубаревич исключительно приятно по форме и мучительно по содержанию. Потому как если она говорит, что новость хорошая, то это совсем не значит, что надо радоваться и потирать руки. Как правило, это значит всего лишь, что есть шанс. Что если очень быстро двигаться, то удастся найти выход.
Откуда в российский бюджет поступают налоги? Доноров немного, рассказывает Зубаревич. Нефтегазовые Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий АО, откуда идет НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых). Москва, Петербург, и Московская область, откуда идет НДС (налог на добавленную стоимость).
Отдельно стоит Сахалин. Он достаточно зарабатывает и почти все оставляет у себя: там работает соглашение о разделе продукции. Помните, там недавно губернатора сняли и нового назначили. Видимо, более сговорчивого.
А сколько в России регионов, которые получают трансферты из государственного бюджета? Все, кроме поименованных в предыдущих строках. Среди них есть лидеры: Ингушетия, Чечня, Крым, Севастополь. Для этих ассигнования из госбюджета не только не сокращаются по мере углубления проблем в стране, а даже растут.
Такую географию любознательные граждане давно знают. А что же происходит внутри региональных бюджетов? Тут Наталья Зубаревич выступает особенно жестко. Долги региональных бюджетов растут, трансферты сокращаются.
Губернии режут финансирование. Особенно страдают три статьи: ЖКХ, культура, образование.
С ЖКХ всем понятно, что это большая черная дыра, в которой утонет любое количество денег, сколько заняла усушка-утруска, а сколько сокращение — не разделить. А вот культура и образование — это инвестиции в наше будущее. Резать затраты на так называемый человеческий капитал легче, чем по другим статьям, ведь катастрофа станет ощутима не завтра, а лет через десять. С квалифицированным сотрудником при найме на работу встретиться будет труднее и труднее. Кстати, если начнется-таки экономический рост, то именно образованные кадры понадобятся. А их не найдешь. А виноваты в этом те, кто режет расходы сейчас.
Усугубляются проблемы региональных бюджетов и от необходимости (сейчас я скажу советские слова) претворять в жизнь майские указы президента Путина. Помните такие? Это про зарплаты бюджетникам. А эти зарплаты — все из региональных бюджетов. Вот и залезают регионы все глубже и глубже в долги. И только самые преданные финансируются по ставке 0,01% годовых. Если среди читателей есть те, кто брал кредит, позавидуйте! Вы знали о таких ставках?
Губернаторы поставлены в такие условия, что не об экономическом росте и инвестициях они должны думать, а только о предвыборной ситуации, рейтингах и процентах проголосовавших.
Даешь социальное спокойствие! Безработицы нет, потому что сокращению занятости и работодатели, и работники предпочитают сокращение зарплат и неполную занятость. Эта модель родилась в 1990-е, действует и сегодня.
Надо только потерпеть, и все наладится. Так и живет вся страна. Ждет и надеется.
Но один мой приятель научил меня, что надежда на дне ящика Пандоры — это худшее из зол. Она лишает человека способности к переменам и движению. Он просто ждет и надеется.
Ирина Ясина
Журналист
