Ключ к решению проблем случившегося в Перми и Улан-Удэ лежит в ящике, о существовании которого мы давно забыли
Знаете, в какой момент дети начинают ругаться матом и лупить одноклассников? Когда раз за разом им приходится доказывать, что они существуют. Эдакое «аз есмь». Когда человек не привык, что его видят, когда он — всего лишь соринка в классе. И ему приходится трудиться, чтобы его сочли сущим.
Я, естественно, далёк от того, чтобы заявить, что последние страшные случаи можно оправдать только тем, что мы, взрослые, вели себя неправильно. Речь идёт о преступлениях — возможно, совершенных людьми с психическими отклонениями. Оправдать это, естественно, нельзя. А вот объяснить можно.
Мы ведь сами расчеловечиваем наших детей. В так называемом «воспитательном процессе» взрослые зачастую только и делают, что утверждают: на всякий вопрос существует один всем известный и правильный ответ. При этом сила и умение любой ценой настоять на своём превозносятся как наивысшая доблесть. Так вот и сжимается пружина — раз, другой, третий. Ещё двойка, ещё унижение, оскорбление… А способа отреагировать для них по-прежнему не предусмотрено. Человеческого способа.
Друзья, с глубоким прискорбием вынужден заявить: чаще всего именно требование тупого подчинения и стремление причесать всех под одну гребенку становятся причиной насилия. И наоборот: возможность быть собой рождает уверенность и покой, снимает необходимость постоянно доказывать собственное право на существование.
Люди, которым живётся хорошо, не замахиваются топором на других, не стремятся лишить жизни себя и себе подобных
Парадоксальным образом получается, что ключ к решению проблемы лежит в ящике, о существовании которого мы давно забыли. Если у человека есть возможность прийти к кому-то и сказать: «Объясни, пожалуйста — я не понимаю, зачем мне нужна эта задача по математике», или получить «пару» по русскому языку и попросить: «Помоги понять, что я сделал не так», или просто пожаловаться: «Мне так одиноко, я не знаю, как с этим быть», — у него нет необходимости в использовании агрессии в качестве инструмента.
Мальчик, который пришел в школу с топором или ножом, не нашел другого способа выразить себя. Не было человека, который бы принял его без условий — таким, какой он есть. Он не смог прийти в этот момент к учителю и сказать: «Со мной что-то происходит. Мне больно и плохо». Или пожаловаться на то же самое маме или папе.
Люди, которым живётся хорошо, не замахиваются топором на других, не стремятся лишить жизни себя и себе подобных (и да, это мы, взрослые, ответственны за то, что им плохо). Так не ведут себя люди, которые умеют другими способами справляться с тяжелыми ситуациями (да, это мы не смогли научить их вести себя с миром по-человечески). Так не ведут себя люди, ценящие жизнь — как чужую, так и свою (и да, это мы обесценили в их глазах их собственную жизнь).
Наших детей нужно учить тому, что мир не одномерен, напротив — он многогранен и сложен. И что место в нем есть для каждого из нас
Давайте на миг предположим, что дело действительно было в двойке, как рассказали нам в телерепортажах. Что ребёнок был уязвлён и расстроен, что не знал, как дальше правильно себя вести, что не чувствовал в себе силы взять и исправить оценку. Куда идти ему в такой ситуации? К родителям? А если они уже выразили своё отношение чем-то вроде «ещё одна двойка — пеняй на себя»? А дальше — вы ведь знаете — вариантов масса. В одном случае это «пеняй на себя» означает «забудь о подарке на день рождения». В другом — «мы лишим тебя всего, что ты ценишь». В третьем — и вовсе изобьем. Пойти к учителям? Но разве они готовы дать поддержку по существу? К друзьям? Но и с друзьями всё может быть очень непросто.
Большинство детей сегодня оказалось лишено базисного человеческого права: права на защиту. Как часто взрослые, оправдываясь некими высшими соображениями, по сути объединяются против детей вообще и конкретного ребёнка в частности? Что делать человеку в такой ситуации, как противостоять злу и несправедливости? Как продолжать жить, когда кажется, что весь мир против тебя, когда так плохо, что хочется исчезнуть, и ты чувствуешь себя в вакууме, из которого начинаешь лихорадочно искать выход? Иногда, к сожалению, выход находится только такой — очень-очень страшный.
Я уверен в том, что есть лекарство от этой страшной болезни: возвращение человеку права на себя. Наших детей нужно учить тому, что мир не одномерен, напротив — он многогранен и сложен. И что место в нем есть для каждого из нас. Мы, взрослые, должны позаботиться о том, чтобы у наших детей был адрес, по которому не страшно обращаться в случае беды. У сегодняшнего поколения такого адреса нет.
И напоследок. Вам не кажется, что мы говорим на любые отвлеченные темы, кроме самой главной — практической? А именно — как мне, взрослому, стать тем человеком, к которому ребёнок может прийти и поговорить на любую волнующую его тему? И если нашим детям вдруг станет настолько плохо, что они захотят взять топор, чтобы в этот момент они знали, что на земле есть хотя бы один человек, которому они смогут об этом сказать?
Дима Зицер
