То, о чем спокойно спорили десять лет назад, в России-2019 становится беспрецедентным скандалом
Выступая в Петербурге на «Дилетантских чтениях», Дмитрий Быков сказал, что надеется написать книгу в серии ЖЗЛ о генерале Власове (но это будет возможно только после новой перестройки в России), назвал Великую Отечественную войну гражданской и, самое скандальное, предположил, что если бы Гитлер не проводил политику уничтожения евреев, русская интеллигенция охотно заняла бы его сторону в войне против большевиков.
Это выступление, – уже довольно давнее, декабрьское, – стало сенсацией только сейчас благодаря патриотической прессе, с подачи которой перед Быковым замаячило вполне реальное уголовное дело по статье о реабилитации нацизма – телеканал «Царьград» рапортует о «флэшмобе» (теперь это так называется), участники которого пишут на Быкова заявления в Генпрокуратуру. Ирония судьбы – снова, как и пять лет назад, когда власть и лояльное ей «гражданское общество» боролись с «Дождем» из-за блокадного опроса, речь идет об исторической дискуссии на площадке журнала «Дилетант»; безобидный глянец, патронируемый безобидным Алексеем Венедиктовым, в наших условиях превращается в довольно токсичное медиа – как, впрочем, и вся тема отечественной новейшей истории.
Чтобы назвать выступление Быкова сенсационным содержательно, нужно некоторое усилие; тема «второй гражданской» – давняя, многократно становившаяся предметом всевозможных дискуссий еще в девяностые, а само словосочетание «вторая гражданская» – вполне устойчивый мем и (по крайней мере, пока) не более того. Как всякая альтернативная историческая концепция, идея большого внутрирусского противостояния, в котором немцы были просто ситуативным союзником одной из сторон – эта концепция может когда-нибудь кому-нибудь пригодиться, особенно если учесть, что путинский исторический миф (что важно – имеющий мало общего с советским историческим мифом) слишком привязан к путинской политической системе, и, когда ей на смену придет что угодно другое, неизбежна и ревизия этого мифа – может быть, в западническую (акцент на Холокосте и вообще на жертвах, и еще на союзниках) сторону, может быть, в ультрасталинистскую (будем чествовать среди маршалов Победы маршала Берию – а что, разве НКВД не ковал победу вместе со всей страной?), а может быть, и вот такую, восточноевропейскую – союзничество антисоветской части населения с немцами было вынужденным, Власов и тем более Каминский и Краснов со Шкуро – герои, а люди, пережившие хотя бы коллективизацию, имели моральное право вообще на все. Сейчас любая из этих концепций маргинальна, но каждый, конечно, имеет право выбирать для себя ту, которая ему ближе, тут и спорить не о чем.
Написать честную биографию Власова? Да, давно пора. Всего три года назад Росархив выпустил тяжеленный трехтомник с документами из следственного дела Власова, в научный оборот введено огромное количество новых материалов, заслуживающих научно-популярного осмысления и рефлексии. Конкретный Быков – признанный мастер беллетризированной биографии, его книги об Окуджаве, Горьком и особенно о Пастернаке – моментальная классика, и даже непонятно, почему нужно ждать какой-то перестройки – пусть пишет сейчас, а то дождется, что его опередит, например, Кирилл Александров – наверное, лучший сейчас специалист по советскому коллаборационизму, автор «Мифов о генерале Власове», составитель прекрасного сборника «Под немцами». Нет, хорошая биография Власова давно нужна, пусть даже не в серии ЖЗЛ (хотя слово «замечательный» в этом контексте, разумеется, не равноценно слову «хороший», да и сама библиография серии уже чуть ли не наполовину состоит из жизнеописаний довольно ужасных людей).
Самое спорное в высказывании Быкова – ну да, про евреев и нашу интеллигенцию, не простившую Гитлеру Холокоста. При этом тоже ведь давнее и общее место, особенно в тех же разговорах, что и о «второй гражданской» – гадать, как должен был вести себя Гитлер, чтобы русские оккупированных областей были ему лояльны; сейчас даже кажется, что Быков – вообще первый, кто считает, что все дело в евреях, гораздо чаще говорят о колхозах (распустил бы их Гитлер, дал бы людям пожить – было бы все иначе), и даже советская концепция, в которой оккупация несла людям только ад и ужас, кажется более убедительной, чем массовое неприятие антисемитизма русскими сороковых годов. Бесчеловечность немцев и их презрение к русским – даже в воспоминаниях коллаборантов вроде Лидии Осиповой именно это оказывается самым неприятным открытием для тех, кто ждал немцев как избавителей от большевизма. А антисемитизм – о нем даже странно спорить; вот автор песен «Одинокая гармонь» и «Вологда», композитор Борис Мокроусов, самая интеллигентная интеллигенция – как раз в годы войны об инциденте с его участием ушла бумага в ЦК; Мокроусов схватил композитора Кручинина и спросил его, кто он, «жид или русский» (Кручинин, что интересно, назвался «жидом», хотя был русским), а потом, если верить свидетелям, кричал «довольно жидовского царства» и «бей жидов, спасай Россию». Можно ли предполагать, что Мокроусов не поддерживал Гитлера потому, что тот уничтожал евреев? Вряд ли. Народный бытовой антисемитизм в Советском Союзе того времени был распространен довольно широко, и обе послевоенные кампании с антисемитским подтекстом – против космополитов и против врачей-вредителей, – сопровождались, о чем свидетельствуют едва ли не все мемуаристы, массовым антисемитизмом во всех слоях общества, включая ту интеллигенцию, о которой говорит Быков. Даже сейчас, когда мы знаем о Холокосте, критики Быкова со значением вспоминают его «настоящую» фамилию Зильбертруд – что же было во времена, когда еврей в массовом сознании был не «мальчиком в полосатой пижаме» из гетто, а комиссаром двадцатых годов (1919 год для 1942-го – как 1996-й для 2019-го) или следователем из НКВД тридцать седьмого года (это как для нас 2014-й – буквально вчера!). Конечно, еврейский вопрос в России сороковых стоял очень остро, и то, что среди праведников мира, почитаемых нынешним Израилем, столько русских и украинцев – это здорово, но это никак не отменяет соучастия многих и многих граждан СССР в Холокосте в роли палачей.
Обо всем этом много говорилось и писалось в постсоветские годы – и историками, и писателями (включая самого Солженицына), и даже блогерами. Но в России 2019 года слова Быкова действительно звучат сенсационно – не потому, что он сказал что-то новое, а потому, что он сказал это сейчас. Оказывается, не хватало вот именно такого громкого публичного выступления знаменитого человека, чтобы стало ясно, как изменилось общество всего за несколько лет, и Россия нулевых, в которой о «второй гражданской» спорили, не оглядываясь на «флэшмоб в прокуратуру», спокойно и увлекательно, кажется сейчас не просто другой страной – другой планетой.
Люди стали осторожнее, люди стали сдержаннее, людей приучили к уголовному «отвечать за слова». Наши «карикатуры на пророка» чаще всего связаны с военной темой, но не бывает такого, чтобы сдержанность с оглядкой была локализована только на одной теме – российская политкорректность, основанная на угрозе оскорбления чьих-то, чаще всего сугубо виртуальных чувств, влияет на поведение во всех сферах. Степень свободы и несвободы общества определяется не количеством формальных запретов или полицейских на улицах, а тем, чего люди боятся делать или говорить, и если в списке того, чего боятся, есть слова и тем более мысли – общество несвободно.
Олег Кашин
Журналист
