Волна корпоративных писем против сталинского процесса по делу «Сети»* (не существующей на территории РФ террористической организации) — это клево и круто. Отчасти греет душу и тот факт, что наше «письмо политологов» стало некогда одним из штамов этого граждано-вируса.
Но имеет смысл как бы тут и небольшая рефлексия относительно того, как и почему корпоративные письма работают и где ограничения и слабости этого замечательного явления.
Сама идея «корпоративных писем» является заимствованием из советского опыта поздней оттепели. И это не случайно. Конечно, корпоративные письма — это такое недо-гражданское общество. Люди ощущают себя обывателями, находящимися вне политики, а политику и гражданский активизм ощущают как зону маргинального и отчасти девиантного. У них нет гражданских и политических, партийных платформ и идентичностей, и поэтому они вынуждены объединяться по профессиональному признаку.
Объединяясь на почве профессии, они как бы говорят властям: мы не «политические», мы обыватели и заодно с правопорядком, издаем книжки, поем песни, лечим людей, но до нас долетает что-то, что нас тревожит, и если вы хотите, чтобы мы оставались вне зоны политического, честными обывателями, то оградите нас от этого. Мы не выступаем за вашу отставку, сменяемость власти и замену вас на Навального с Соболь, цените это и ограничьте свои безобразия.
И власти реагируют на это именно потому, что они не хотят, чтобы честные обыватели втягивались в зону политического. Они хотели бы, чтобы честные обыватели продолжали смотреть на политическое как на сферу маргинального и отчасти девиантного. Они нуждаются в сочувствии общества их взгляду на фигурантов дела «Сети»* как «потенциальных террористов» (в моей английской статье 2017 г. о современных репрессиях для этого предлагается термин «repressive populism»). И если это не происходит, а происходит обратное, то дело «Сети»* (не существующей на территории РФ террористической организации) теряет смысл.
Засада, которая поджидает «подписантское движение», тоже очевидна. У авторов и подписантов писем нет плана «б», и если власти не реагируют на их воззвания и требования, то группы «честных обывателей» быстро охватывает волна апатии бессилия. Российское общество уже проходило это с митингами. Мощная волна митинговой консолидации вдруг стремительно спадает и рассыпается в ничто, когда выясняется, что порыв негодования не дал никаких результатов. Сходили на митинг (даже не поехали на дачу ради этого) — и ничего. У стихийно поднявшейся волны нет никакой стратегии пролонгации достигнутого единомыслия, нет сценария позиционной борьбы за свое требование, нет (часто) даже четко сформулированного требования.
На политологическом языке центральная проблема оппозиции в условиях авторитаризма — это проблема координации. Режим заведомо обладает большим арсеналом средств координации и лишает этих средств оппозицию. В результате, ей очень трудно сфокусировать латентные недовольства на одной точке, теме.
Это «проблема координации» первого порядка: найти фокусные точки недовольства, которые собирали бы больший круг сочувствия, чем обычный круг активистов оппозиции. Но за этим встает проблема координации второго порядка: предложить этим расширенным группам стратегию борьбы за ограниченные цели, которые бы поддерживали достигнутую мобилизацию.
В этом и состоит, на мой взгляд, «ошибка Навального», когда он говорит: черт нам сдался в этой конституции, когда мы сметем режим, мы напишем новую прекрасную конституцию. Но число людей, готовых сметать режим в надежде на этот прекрасный текст, не так велико. Гораздо меньше, чем число людей, считающих, что все не так плохо, но — людей не должны пытать силовики, силовиков не должно быть так много (их приходится кормить), президент должен меняться каждые 4 или по крайней мере 8 лет, не должно у него быть так много полномочий, что он сам всех назначает и смещает, ну и проч. Это и есть «ограниченные цели», за которые люди готовы вписываться, но им нужна стратегия, что делать, если с первого раза это не удалось, их никто не слушает.
Ну, или — чтобы сказать это все кратко: письма против возрождающего практики НКВД «дела Сети»* — это очень круто и важно. Это история, которую мы делаем. Но мы, подписанты этих писем, не можем не думать о том, что мы будем делать, если эти письма не возымеют действия. Иначе нам предстоит просто разойтись по своим углам и жить оплеванными с ног до головы. В еще худших условиях, чем было до того.
* «Сеть» — организация запрещена в РФ
Кирилл Рогов
политический обозреватель
