Люди, которые правят нами, вообще не представляют, как сегодня устроена жизнь
В центростремительной стране, где все или почти все вопросы, от сноса пострадавшего при взрыве дома и до открытия детской площадки в каком-нибудь дворе, решаются на самом высоком уровне, и при этом один из главных фетишей власти – максимальная закрытость, всякое слово человека, причастного к тайнам и близкого к телу, приобретает особую ценность (про детскую площадку – не шутка, а факт, эпизод «прямой линии» 2013 года). Любое интервью высокопоставленного гражданина подлежит осмыслению и растаскивается на цитаты. И, как правило, ценно в нем не то, что интервьюируемый хочет сказать, а то, в чем он проговаривается.
Конечно, то же произошло и с интервью Дмитрия Пескова газете «Аргументы и факты». Пресс-секретарь самого, не шутки! И теперь все знают, что если Путин гневается, у попавших ему под горячую руку «кровь стынет в жилах». Все знают: Песков стыдится иногда признаваться, что он чиновник. Это, кстати, хорошо, так и выглядят локальные победы гражданского общества. А большая победа случится, когда все чиновники сообразят, что заняты в последние годы делами довольно постыдными. Впрочем, до победы нам еще далеко.
Все теперь знают даже, на карту какого банка президент получает пенсию. Не осталось у государства никаких тайн.
Но есть в опубликованной беседе еще одна линия, которой внимания досталось меньше, а это, может быть, зря.
Разговорчики в строю
Представить себе интервью вождя, любого из его ближних, да и того же Пескова в независимом СМИ практически невозможно. А жаль – хорошее интервью сродни боксерскому поединку, и просто интересно было бы посмотреть, как эти люди умеют держать удар. Конечно, Бортников или Патрушев делятся время от времени ценными мыслями с «Российской газетой», и, что бы они там ни говорили, читатель вздрагивает, понимая, что это люди жестокие и способные вообще на все. Песков регулярно появляется в программе «Москва. Кремль. Путин» у Владимира Соловьева, но там известно, какие беседы.
— Скажите, Дмитрий Сергеевич, как же вышло, что вокруг президента собралась команда таких выдающихся людей? – патокой течет по студии Соловьев.
— Ну, это слишком сильно сказано, Володя, – рдеет стеснительный Песков.
— Нет, я настаиваю! – проявляет Соловьев положенную журналисту твердость.
Для нормальных журналистов есть ежегодная большая пресс-конференция, где обязательно, чтобы продемонстрировать безграничность наших свобод, дают возможность задать вопрос одному, а то и двум представителям оппозиционных СМИ. Но это особый жанр, и выглядят коллеги скорее печально. Торопятся, стремятся за минуту перечислить все беды отечества, после чего тему Путин заминает, отфутболивает, иногда даже не без блеска – и все. Не поспоришь, не разовьешь мысль, потому что в зале еще тысяча журналистов, и национальный лидер уже беседует с другими о привычном и важном – о надоях, ракетах и необходимости закрепить в Конституции понятие «патриотизм».
Приходится, в общем, довольствоваться малым, отлавливая проговорки в интервью, авторы которых не истину хотят выяснить, а подчеркнуть величие собеседника и лишний раз поведать о цветущем состоянии всероссийского государства.
Выходила такая книга в 1727 году – «Цветущее состояние всероссийского государства, в каковое начал, привел и оставил неизреченными трудами Петр Великий, отец отечествия, император и самодержец всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая» за авторством строителя тобольских заводов Ивана Кирилова. Нынешние так не умеют.
Теплая ламповая жизнь
«Вы недавно сказали, что у президента нет мобильного телефона. Как же он без него обходится?», – спрашивает журналист. «А как раньше без телефона обходились?» – остроумно парирует Песков.
В принципе, здесь все, и дальше можно было бы не читать. Сказанного достаточно, чтобы разобраться с представлениями Пескова и его начальника об образе будущего, о котором они так любят поговорить. Да и вообще, универсальная получилась формула. А как раньше обходились без свободы слова, честных выборов, туалетной бумаги и прочих чуждых нам ценностей, навязанных в девяностые ослабевшей России так называемыми западными партнерами? Отлично обходились.
«Действительно, глава государства не может иметь смартфон, потому что это означает, что человек соглашается на полную прозрачность», – золотые слова. Непрозрачность – фетиш, взгляд на инновации у обещающих прорывы инноваторов даже не из индустриальных времен ХХ века, а откуда-то из недр аграрной цивилизации. Помноженный, конечно, на профессиональный страх спецслужбиста перед происками иностранных спецслужб.
То, что «в Кремле и Ново-Огарёве у президента на столе или в приемной есть практически полный набор газет и журналов», после рассуждений об ужасах телефонизации не удивляет. Вот, оказывается, зачем бумага, вот для кого ее издают, продолжая губить леса. Ладно, приняли.
Затем выясняется, что Путину «не нужен Twitter, чтобы стать ближе к людям». Шпилька Трампу, естественно, но не только. Сакральному царю из доиндустриальной эпохи вообще незачем быть ближе к людям. Он должен оставаться загадочным и грозным.
Ну и ремарка – между прочим, у Путина есть твиттер. Есть официальный аккаунт президента России, который пресс-служба забивает унылыми мертвыми новостями. Штука, в общем, настолько скучная, что даже глава пресс-службы про ее существование не знает. Или забыл.
Вообще, у главы главной пресс-службы интересный взгляд на то, как сегодня устроено информационное пространство: «Я ни разу в жизни не заходил в Facebook, никогда не был в “Одноклассниках”, я не знаю, как выглядит “ВКонтакте” изнутри. У меня нет такой потребности, и я не хочу себя заставлять». И дальше – ожидаемые рассуждения о том, как опасна жизнь в интернете, и каким рискам подвергают себя пользователи социальных сетей.
Настоящая молитва богу информационной непрозрачности, по счастью, хотя бы в этот раз, без человеческих жертвоприношений.
Тень цифровизации
Люди, которые правят нами, которые собираются догонять и перегонять остальной мир, входить в пятерку крупнейших экономик и побеждать бедность, вообще не представляют, как сегодня устроена жизнь. Как меняют привычки, навыки, представления о важном и пустом, даже представления о добре и зле эти самые социальные сети и прочие загадочные, но, очевидно, вредоносные явления цифровой природы. Не представляют, но явно боятся (откуда и бесконечный поток ограничений и запретов, не удивляйтесь, они по-другому не умеют и не могут). А главный ответственный за работу с информацией не без гордости декларирует желание и дальше пребывать в неведении. И, похоже, ставит это себе в заслугу.
Без знаний об этом, без умения вариться в этом котле, преодолевая архаические страхи, жить в современном мире, говоря попросту, невозможно. Что делать напуганным? Не учиться же новому. Нет. Консервировать старое, защищать до последнего право жить в прошлом. Они и защищают всеми доступными средствами, вплоть до военных. Они защищают, а мы живем внутри этого их заповедника. Мы в нем вроде дичи. Вроде дичи среди плодимой ими дичи.
И все это – под разговоры о «цифровизации». Даже интересно становится, что при этом слове всплывает в главных головах. Нет, простите, не хватает фантазии, не получается представить. Одно только можно гарантировать – для нас это выйдет дорого. И больно.
Иван Давыдов
Публицист
