Слабовики

«А еще он, гнида, собирался 1 марта выступать…»

Присяжным показали записанные на видео признательные показания подсудимых по делу об убийстве Бориса Немцова

Процесс по делу об убийстве Бориса Немцова в Московском окружном военном суде подходит к концу. На прошлой неделе прокуроры зачитали присяжным показания, данные на следствии одним из соучастников убийства политика — Анзором Губашевым. Сначала — в марте 2015 года — он признавался в убийстве, но только в составе трех человек: его, Заура Дадаева (киллера) и покойного к моменту первого допроса Анзора Беслана Шаванова (погиб при задержании). При этом наличие заказчиков отрицал и не мог объяснить, где троица достала оружие. В январе 2016-го на другом допросе Губашев свою причастность уже отрицал. В суде Анзор и его брат Шадид при присяжных и вовсе заявили, что давали признания под диктовку руководителя следственной группы и фээсбэшников. В суде оба брата отказались отвечать на вопросы обвинения.

Прокурор Мария Семененко решила оглашать показания Анзора на следствии, но выборочно — пропуская моменты, где тот говорил о мотивах убийства Немцова.

Официально, напомним, в деле мотива нет — по версии СК, Немцова ни с того, ни с сего заказал Руслан Мухутдинов (объявлен в розыск) — водитель бывшего замруководителя батальона «Север» Руслана Геремеева.

Изначально Геремеев проходил как подозреваемый, однако вскоре с него какой-либо статус сняли, а в суд он просто не явился.

Столь выборочный подход встретили в штыки сами братья Губашевы и потребовали огласить все, что они говорили. Когда присяжные вошли в зал, братья начали кричать, что суд нарушает их права. «Вы не разрешаете нам ничего. Это государственное политическое убийство, а не наше, а вы, — обращался к судье Анзор, — соблюдаете интересы власти, соблюдаете интересы путинизма-сталинизма!» И председательствующий Юрий Житников удалил братьев из зала до конца прений.

В аквариуме остались трое подсудимых. Прежде чем огласить протоколы допросов Анзора Губашева на следствии, Семененко ознакомила присяжных с заключением эксперта из Центра специальной техники и криминалистики ФСБ, гласящем, что устная речь обвиняемого на видеозаписи его допроса на следствии является спонтанной, а не заготовленной заранее. Как отмечает эксперт, наблюдается некоторая подготовленность в том, что сама тема разговора Губашеву известна и вопросы не вызывают у него удивления.

Семененко взяла микрофон и зачитала протоколы допроса Анзора Губашева от 18 марта 2015 года в той части, где обвиняемый рассказывал об обстоятельствах совершенного им преступления (его интересы представлял адвокат по назначению Аркадий Остапчук). На следующий день в суде показали и видео этого допроса.

Губашев сидел в кабинете следователя Игоря Краснова, в серой футболке, со скрещенными на груди руками. К убийству политика, говорил обвиняемый, причастны он, Заур Дадаев и Беслан Шаванов. Претензии к Немцову, по его словам, у него появились в связи с высказываниями политика относительно карикатур на пророка Мухаммеда. Дадаев и Губашев, посовещавшись, решили убить Немцова: «Я ему рассказал про этого гниду, что он из себя представляет». В январе 2014 года они начали следить за Немцовым: «Я следил за этой гнидой с января месяца». Еще они с Дадаевым позвонили в Чечню знакомому Беслану Шаванову и пригласили его поучаствовать в убийстве: «Он согласился, когда такое, любой мусульманин согласится, любой здравомыслящий человек».

Губашев сообщал следователям, что он за 70 тысяч рублей купил перед убийством машину ZAZ «у какого-то черного», никаких документов продавец ему не предъявлял. На этом автомобиле и следили за Немцовым, установили его адрес на Ордынке. Губашев подробно рассказывал, как в день убийства Немцова они ждали у его дома с 10—11 утра. Около 22—23 часов они заметили, что от дома Немцова отъехал его автомобиль Land Rover, политик находился в нем. Он, Дадаев и Шаванов проследовали за ним, машина пересекла мост у Красной площади, на островке безопасности, на пересечении Варварки и Москворецкой улицы, Немцов вышел и «по переходу ушел в сторону Кремля». Сначала Шаванов и Губашев (Дадаев сидел в машине) потеряли Немцова из виду, когда он куда-то зашел, но потом Анзор обнаружил его: «Смотрю, он сидит в ресторане». После 11 часов вечера увидели, что «эта гнида вышла из ресторана».

— Как он шел? — спрашивал следователь.

— Как? Под ручку со своей девкой, — вяло отвечал Губашев. Немцов, по его словам, «пошел в сторону дома своего». В этот момент Дадаев вылез из машины, взяв с собой пистолет и «сунув куда-то под куртку», и пошел за Немцовым. Губашев и Шаванов сели в машину и стали ждать сигнала. Вскоре тот позвонил: «Выдвигайтесь».

— Дальше что было?

— Дальше? Мы его убрали. Заур ему выстрелы сделал в спину, — рассказывал Губашев. После выстрела Немцов «завалился». Когда машина с Губашевым и Шавановым подъехала, Заур сразу впрыгнул в нее на пассажирское сиденье спереди. За рулем машины был Губашев.

— Почему для убийства выбрали именно Большой Москворецкий мост? — спрашивал следователь.

— Ну, мы его долго следили. Уйдет, придется опять за ним ходить месяц. Подвернулся случай, и мы его убрали.

— А еще кто-либо участвовал помимо вас в организации, исполнении убийства?

Мария Семененко тут же нажала на «стоп» и попросила коллегу мотать дальше.

Прокурор сидела в наушниках, тщательно все отслушивала, всматриваясь в монитор ноутбука, который передавал изображение на проектор — для присяжных.

После убийства, по словам Губашева, они высадили Дадаева в каком-то месте (точно не помнит, в каком). Затем бросили машину в переулках, сели на такси, доехали до метро, а потом от метро на другой попутке добрались до дома на Веерной улице, 46. По дороге выкинули телефоны и пистолет. Для связи использовали «обычные телефоны-фонарики, одноразовые», их Губашев купил в переходе метро, «включали, когда слежка была». Что касается пистолета, то это был «Макаров с глушителем». О том, где и кем был приобретен пистолет, Губашев сказать не смог: «Ну приобрели, нашли».

— При каких обстоятельствах? — повторял вопрос следователь Краснов.

— Не могу сказать.

Квартиру на Веерной улице, 46, куда Шаванов и Губашев поехали после убийства, им снимал с осени 2014 года «знакомый, земляк наш Руслан».

— Он имеет какое-то отношение к убийству Немцова? — спрашивал следователь.

— Не, никто не имеет, кроме нас троих, — незамедлительно отвечал обвиняемый.

На вопрос о том, зачем вообще этот Руслан снимал им квартиру, Губашев ничего внятного ответить не смог. После совершения убийства Руслана (по всей видимости, Геремеева) он «не видел».

Одежду, в которой они были в день убийства, они выкинули в мусорный бак неподалеку от дома. На следующий день, 28 марта, «одного товарища попросили», чтобы он отвез их во Внуково, оттуда Шаванов и Губашев улетели в Грозный.

На вопрос следователя, оказывалось ли на него давление, Анзор Губашев подчеркнул: «Никто не может оказать на меня давление, кроме Всевышнего. Долго лежал, думал (сразу после задержания он отрицал вину. — Ред.), потому что здесь уже непричастные лица обвиняются, решил дать признательные показания вам».

На дополнительном допросе 30 марта 2015 года Губашев вновь полностью признавал свою вину в совершении убийства вместе с Дадаевым и Шавановым. Утверждал, что на Немцова он обратил внимание осенью 2014 года — то есть задолго до «Шарли Эбдо». Когда же в октябре—декабре Заур Дадаев (Губашев называл его «брат мой») был в Москве, они обсуждали Немцова, были возмущены «его провокационными высказываниями». Следила за Немцовым троица полтора месяца, хотя за это время видели политика всего два-три раза: «Весь график движения Немцова был хаотичным, очень трудно было его найти», политик часто ходил пешком и в толпе людей. Говоря о Большом Москворецком мосте, Губашев отмечал, что «место и время для убийства были идеальны»…

Огласила прокурор и протокол проверки показаний на месте (у дома Немцова на Ордынке, на Пятницкой у офиса ПАРНАС, у ГУМа — напротив Bosco Cafe, на мосту, у дома на Веерной), во время этих следственных действий также велась видеозапись. На мосту Губашев вспомнил, что рядом еще стояла снегоуборочная машина. Их же ZAZ был припаркован на площадке перед мостом и Васильевским спуском. Еще Губашев вспомнил, что они узнали, что Немцов организовывал какой-то митинг (марш «Весна» 1 марта 2015 года так и не состоялся из-за убийства политика. — Ред.): «А еще он, гнида, собирался 1 марта выступать», «Видать, хотел еще чего-то наговорить на ислам и на государство наше».

Прокуроры опять выключили запись. Домотали до того момента, когда следователь, оперативники и подследственный подошли к мосту. Губашев рассказывал, где Дадаев застрелил политика и где заскочил в машину: «Немцов двинулся оттудова, — показывая руками от ГУМа, говорил Губашев, стоя на мосту, где лежали цветы. — На мосту его и убили. Брат мой убил. Правда, в тот вечеров цветов здесь не было», — зачем-то добавил Губашев.

…На следующем заседании сторона обвинения зачитала еще один протокол допроса Губашева — на этот раз от 14 января 2016 года, показания он давал уже в присутствии адвоката по соглашению Мусы Хадисова. Тут Губашев выдвинул уже другую версию: говорил, что 27 февраля 2015 года Беслан Шаванов попросил повозить его по Москве на автомобиле ZAZ Chance. Он возил его, куда тот указывал, с утра до вечера. Около 11 часов вечера Шаванов позвонил ему и попросил подъехать к Большому Москворецкому мосту, там Анзор увидел «падающего мужчину», а в машину к нему запрыгнул Шаванов. Подробные показания по этому эпизоду он обещал дать в суде. Удобная версия, учитывая то обстоятельство, что Шаванов странным образом погиб при задержании в Грозном.

Далее Семененко продемонстрировала присяжным видеозаписи с признаниями Анзора Губашева 18 марта 2015 года, в которых он вновь признавался: вместе с Зауром Дадаевым и Бесланом Шавановым участвовал в убийстве Немцова.

«Немцов изначально не понравился своими высказываниями в адрес нашего государства, нашего правителя и в связи с этим…» — на этой фразе прокуроры опять оборвали видео и стали перематывать к другому куску.

— А вы фамилию этого Руслана знали, который снимал вам квартиру? — спрашивал следователь Краснов.

— Нет.

— А почему он вам снимал квартиру?

—…

— А где он сейчас?

— Не знаю.

После просмотра адвокат Губашева Муса Хадисов заявил уже составленный письменный отвод судье. Претензий много, главная — «личная заинтересованность председательствующего Житникова». Самого Анзора и его брата в зале по-прежнему не было. Подсудимый Заур Дадаев настаивал, что Анзора удалили, чтобы он не комментировал видео допроса: «18 марта Анзор находится в «Лефортово» уже 10 суток, он не говорит в жизни таким пьяным голосом. Или его напоили, или я не знаю что».

Комментируя заявленный судье отвод, в свою очередь, адвокат потерпевших Вадим Прохоров отметил, что формальных оснований для отвода не видит, но напомнил, что судья по просьбе потерпевших не переквалифицировал дело на статью о посягательстве на жизнь государственного деятеля, что судья постоянно снимает вопросы потерпевших относительно заказчиков, организаторов и мотивов убийства как «не относящиеся к делу», в то время как на скамье подсудимых нет всех причастных к убийству. «Потерпевшие также считают, что видео допроса надо было показывать присяжным полностью», — резюмировал Прохоров.

Судья Житников не нашел нарушений в своих действиях.

13 апреля показания давал Темирлан Эскерханов, которому следствие вменяет то, что в составе группы он собирал информацию в интернете о Немцове и перевозил участников убийства. Вопросы задавала его адвокат Анна Бюрчиева.

— Нет, не признаю вины, — отвечал подсудимый. — Я не виновен в этом, видит Бог, я не виновен. Все построено на предположениях.

Отрицал, что умеет пользоваться интернетом, только WhatsApp и навигатором, «а то меня вундеркиндом представляют». Машину ZAZ не видел, «видит Бог». В Москву, по его словам, он приехал на заработки. Эскерханов работал, «не покладая рук», водителем у 25-летнего Романа Гурария, который любил отдыхать в клубах. Ездил на Audi Q7 и Bentley, они принадлежали Гурария. Перечислил клубы, где тот отдыхал. С другими подсудимыми познакомился уже в суде, «клянусь Аллахом». Знал только Дадаева и Руслана Мухудинова, «он водителем Геремеева был».

Говоря о квартире на Веерной, рассказал, что несколько раз заезжал туда, чтобы отдохнуть, но «кроме Геремеева и домработницы, видит Бог, я никого не видел».

— А зачем вы приехали на Веерную 26 февраля и с кем вы встречались? — спрашивала адвокат. Эскерханов отвечал, что поехал туда, чтобы встретиться с Геремеевым, и позже они вместе направились в гостиницу «Украина» по делам, но ни в тот день, ни в другие с Геремеевым не обсуждали убийство Немцова. А 27 февраля он поехал на Веерную, поскольку в тот день приехал их — Эскерханова и Геремеева — общий друг. С Зауром Дадаевым подсудимый познакомился в кафе «Цинк» неподалеку от Веерной улицы в 2014 году. О своей неприязни к Немцову и намерении его убить Дадаев, хоть он и «разговорчив», не говорил.

— 3, 10 и 14 февраля 2015 года вы находились по адресу: улица Малая Ордынка, дом 3? — продолжала адвокат. Эскерханов отвечал отрицательно. 3, 7, 10, 13 и 14 февраля он, по его словам, также не находился и на Пятницкой улице, 14, где офис ПАРНАС. А 27 февраля он вместе с Гурария был в «Дюран-баре». В тот вечер в компании «прошла какая-то паника». Эскерханов спросил, что случилось. «Тут такого-то такого-то человека убили на мосту». Я говорю: «Ну, тут всегда убивают», — вспоминал Эскерханов. 6 марта якобы именно Гурарий прислал в WhatsApp видео с Немцовым, которое обнаружило в телефоне подозреваемого следствие, чтобы сообщить, кто был убит.

— Что на видео делает Немцов?

— Он в адрес Путина выражается нецезнурной бранью. Сейчас это не прикольно, но в тот раз это было как прикол. Если бы я что-то совершил, последним идиотом надо быть, чтобы приехать на Веерную, 46. У меня хватило бы ума выкинуть телефон и уехать домой. Меня отделили от своей семьи. За что, непонятно.

— За то, что на Веерную пришли, — попыталась съехидничать адвокат Бюрчиева.

— У вас соединения телефонные 5, 6, 7 марта с Геремеевым. Вы созванивались?

— Мне позвонил Геремеев, что якобы пропал Дадаев, 5 марта это было. «Ты же говорил, у тебя есть знакомый полковник Лариса», — сказал он. Я Ларисе этой звонил, взрослая женщина, очень хорошая. Пытался как-то помочь.

На «провокационные вопросы» прокурора Семененко Эскерханов отвечать отказался. «Да-да, — спокойно отозвалась та. — Я просто их задам». Семененко спрашивала, знал ли он Мухудинова, который записан у него в телефоне как «Русик Добрый».

— Если вы не знали Губашева Анзора и видели его только в суде, как и Губашева Шадида, как вы объясните, что на Веерной, 46, согласно генетической экспертизе, у Губашева Шадида была изъята щетка, а у Губашева Анзора полотенце? Как же вы их не видели, если вы были в этой квартире? — продолжала Семененко. Эскерханов продолжал молчать, не глядя на обвинителя.

Прокурор просит объяснить, почему на записях с подъезда на Веерной, 46, Эскерханов, Губашев, Анзор и Беслан Шаванов (с которыми он якобы незнаком), вместе заходили в дом. Далее со словами «чтобы вы лучше меня видели» прокурор подошла ближе к присяжным и, словно напоминая им моменты из обвинения, попросила Эскерханова объяснить, почему автомобиль ZAZ Chance 26 февраля около 11.30 ехал за автомобилем Немцова, а через час на Веерную, 46, сам Эскерханов приехал с Геремеевым, после чего они поехали в гостиницу «Украина» и затем снова вернулись на Веерную. «Для чего вы это делали и почему такое совпадение?» Затем спрашивала, для чего Эскерханов звонил в тот день сначала Мухудинову, а сразу после этого Дадаеву и для чего Эскерханов 27 февраля в 17.20 снова приехал на Веерную, а в 18.37 туда же приехал Мухудинов.

— Скажите, как далеко находилось место, в котором вы находились во время убийства Немцова, от места, где была скинута машина ZAZ? — И Семененко заметила, что у гособвинения есть информация о местонахождении подсудимого, отличная от его версии про «Дюран-бар». — И зачем 28 февраля, на следующий день после убийства Немцова, в 18.27, а в это время, после того как Губашев Анзор и Шаванов Беслан прошли регистрацию в аэропорту, вы созваниваетесь с Мухудиновым Русланом? Зачем 1 марта, после того как Геремеев Руслан и Дадаев Заур приземлились в Грозном, в 18.37 созваниваетесь снова с Мухудиновым Русланом? Зачем в ночь со 2 на 3 марта вы снова созваниваетесь с организатором убийства Мухудиновым Русланом, тут четыре соединения, до 5 часов 8 минут утра. Это время поездки Шадида Губашева в Грозный. Почему, когда Мухудинов 3 марта улетает в Грозный, вы созваниваетесь с ним?

На вопросы адвокатов Жанны Немцовой Вадима Прохорова и Ольги Михайловой подсудимый отвечать также отказался. Но они их все же озвучили.

— Как давно вы знакомы с Русланом Геремеевым? Чем он занимался? Знакомы ли вы с Сулейманом Геремеевым? Знали ли вы Артура Геремеева (племянник Руслана Геремеева. — Ред.)? Как долго и служили ли вместе в Шелковском РОВД? По поводу видеоролика с нецензурным высказыванием в адрес Путина. Почему именно этот ролик Гурарий вам предоставил? У Немцова масса выступлений ведь.

Судья попросил рассказать, где находится «Дюран-бар». Эскерханов ответил, что «в районе метро «Улица 1905 года», напротив гостиницы «Украина». Судья спрашивал о Геремееве и совместных делах с ним. «Дел не было, он земляк, вместе против терроризма работали. Он в своей части, я в своей», — отвечал Эскерханов. Как скриншоты изображения с камер «в гостинице «Украина» (на них были запечатлены Эскерханов и другие незадолго до убийства Немцова) появились на его телефоне, не знает.

Судья расспросил о событиях 27 февраля — просил рассказать, что он делал после обеда до полуночи.

— 27-го я с Халидом поехал на Веерную, в полшестого, что ли. После этого я поехал на Климашкина, Халид в гостинице жил на улице 1905 года. Я его высадил, обратно на Климашкина поехал, забрал Романа и дальше мы по его делам.

— До этого вы говорили, что были в «Дюран-баре», — заметил судья.

Подумав, Эскерханов сказал, что все же вечером 27 февраля был в «Дюран-баре», «даже запись есть, там везде камеры». Вопросов больше к нему не было. Сам подсудимый закончил на патетической ноте, обратившись к присяжным.

— В вас я верю, очень доверяю вам. Я очень рад, что моя судьба в ваших руках!

— Эскерханов, прекратите, — не выдержал судья.

Вера Челищева, «Новая газета»