Политика очень часто использует не лучшие человеческие чувства. Недаром её называют «грязным делом». В ходу испытанный принцип: «все средства подходят, если они помогают достичь желанной цели». Вот и ксенофобия с её способностью возбуждать широкие массы политикой не забывается. Она по примеру отгулявшего своё призрака коммунизма, гуляет во всём своём многоцветье по белу свету, включая и Россию, которой не привыкать дружить с разными призраками. Как и вообще психические заболевания, ксенофобия, в большинстве случаев, узнаётся в других, но за собой редко замечается. Русские, к примеру, легко диагностируют русофобию у кого угодно, но за самими собой никаких национальных фобий не признают. Они настоятельно советуют Америке и Европе избавляться от существующих у них страхов перед Россией. Но чтобы лечить фобии в мировом масштабе, надо прежде самим избавиться от них. Помним такие мудрые изречения, как «врач исцелись сам поначалу» и «вынь бревно из своего глаза, чтобы у кого-то потом вынуть соринку». Помним, но на практике не применяем. Бревна в своём глазу не ощущаем.
Ксенофобия приносит непоправимый вред тем, кто её испытывает. Она разрушительна, может быть, ещё в большей степени, чем все происки предполагаемых врагов Она изнуряет организмы, подтачивает нервные силы, направляет их на бессмысленные и опасные действия. Но ксенофобия на национальной почве страшна ещё и тем, что при ней внутренняя опасность переводится во внешние сферы, когда испытываемый человеком страх из кажущегося (невротического) начинает восприниматься с позиций реальной угрозы. Тогда заражённые ксенофобией начинают бороться не со своим навязчивым страхом, а с теми, кого они боятся. К примеру, иудофобия страшна не сама по себе, а тем, что она настраивает людей, ею страдающих, на враждебное отношение к евреям. На месте евреев могут оказываться и другие народы.
У каждой болезни есть свои источники. Чтобы успешно бороться с болезнью, надо иметь представления о том, как она образуется, где находятся её корни. Ставя диагноз ксенофобии (что само по себе важно для успеха в её избавлении), нам надо определить пути происхождения и развития этой социопатии. Известно, что даже при самых тяжелейших эпидемиях не все организмы подвергаются заболеванию. У некоторых обнаруживается стойкий индивидуальный иммунитет к заразе. Россия имеет историческую предрасположенность к ксенофобии. Её политика издревле складывалась с учётом постоянного противостояния врагам. От самых истоков, российское государство мыслилось не иначе как военная держава. Один из российских императоров откровенно заявлял, что у его страны есть только два союзника – это собственные армия и флот. Такие отношения государства с миром не могли не способствовать развитию у населения, с одной стороны, воинственных, агрессивных, черт, а с другой, вынуждали жить постоянно в условиях ожидания внешней опасности. Эти черты подогревались претензиями государства на роль мирового лидера (Третий Рим, Второй Иерусалим, организатор революционной борьбы «международного пролетариата за социализм» и освобождение народов от колониальной и полуколониальной зависимости). Переоценивая свои силы в борьбе за мировое господство, российское государство возлагало на народ тяжелейшее бремя конфронтации с миром. Политика противопоставления себя миру развивала в народе подозрительность, укореняла в его сознании сверхценные идеи, склонность к конспиративному мышлению, к бредовой интерпретации происходящих событий, веру в существование заговоров против России вообще и русских в частности. Власти этим пользовались, актуализируя в народном сознании образ врага. В кризисные годы этот образ служил политике закрепощения и ограбления широких народных масс, помогал сплачивать их вокруг центра власти, как правило, абсолютизированной. Получается так, что враг служил спасению власти, в каком бы обличье она ни появлялась. Необходимостью ведения борьбы с врагом оправдывались и громадные жертвы, и нищета населения, и отсталость в развитии.
Ксенофобия – это болезнь социальная. Говорят, что даже взаимная любовь оказывается бессильной перед ней. Но она может не проявлять себя, если её не шевелить, не будоражить. Когда она достигает национального размаха, то следует видеть силы, заинтересованные в её существовании и развитии. Большого труда этот поиск не составит. Для авторитарных режимов ксенофобия всегда служила подручным средством оправдания существующих недостатков в государстве и перевода ответственности за них с властей на ограниченные контингенты населения. В случае с гитлеровской Германией ксенофобия обнаружила себя на почве древней, (чуть ли ни инстинктивной) неприязни к евреям. Большевистская власть в подборе объекта для разжигания ненависти пошла по классовой линии. Но и в Германии и в России распространение ксенофобии инспирировалось и регулировалось властью. В этих странах власти актуализировали ксенофобию в своих политических целях, апеллируя к массовому подсознанию своего основного населения. Человеку свойственно опасаться всего малознакомого. Поэтому ксенофобия живёт в каждом из нас. И государства научились торговать национальными страхами. Смысл этой торговли сводится к простой формуле: пусть власть и не очень хорошая, но она своя, родная, она защищает народ от более страшного врага, каковым являются всякого рода чужеземцы.
Ничто не берётся ниоткуда и не пропадает в никуда. Это ломоносовское правило касается и чувств. Они живут, копятся и не могут упорхнуть в одночасье, рассыпаться пеплом, растаять наступившим утром. Им, как любому другому материальному объекту, нужен выход, действие, выплеск. Фрейд говорил о «сублимации», о переводе одного вида энергии, который нежелателен, в другой, полезный и конкретному человеку, и обществу в целом. Этому служат и хорошая работа, и культурный досуг, и разнообразная творческая активность. Если человек всего этого лишается, то им овладевают всякие вредные чувства, одним из которых и является ксенофобия. Когда власть не способна создать нормальные человеческие условия жизни, она начинает играть ксенофобскими чувствами своих граждан, используя их в своих неблаговидных и утопических целях. Тогда-то в телевизорах и начинают пестреть истерические сцены. Чаще всего ксенофобия строится на национальной почве. В ход пускается генетика. Важно, хотя и не всегда, как в случае со Сталиным, иметь у руля власти лицо коренной национальности с родным лицом и героическим (нордическим) характером. Хорошо бы подыскать и историческое родословие, как нашли у Назарбаева его кровную близость с самим Чингисханом. Национальность часто становится самоценностью. Глядя на неё, начинают делить людей на «наших» и «не наших». Но объектами ксенофобии могут быть не только люди какой-то нации. В число «опасных чужаков» попадают представители отдельных социальных групп, по какой-то причине ставшие неугодными власти, а при её пропагандистских усилиях и большинству населения. Само государство, вроде, и не ведёт борьбы с гражданами, не разделяющими политику властей, но, обладая так называемым административным ресурсом, сосредоточивая в своих руках средства массовой информации, создаёт в стране такую атмосферу, в которой любая оппозиционная деятельность воспринимается народом враждебно. Проявляется та же самая ксенофобия. Вот и выборы проходят в страхе перед чужаками, которыми становятся все, кто хоть как-то осмеливается критиковать власти. Такие смельчаки пугают. Она и власть, может, не очень удачная, но другие могут быть ещё хуже. Ксенофобы рисковать не любят.
Не надо думать, что ксенофобией болеют в одной России. Эта болезнь мировая. Не выдержал её напора даже «плавильный котёл», за который повсеместно принимаются Соединённые Штаты. Избрав Трампа Президентом, Америка доверилась человеку, который говорил с ней языком страхов, фобий и предрассудков. Страхи и до Трампа существовали, но он их вытащил наружу, Не удивительно, что политики вроде Трампа появляются то тут, то там и в Европе, которая первой стала говорить о лечении подсознательных фобий силой разума и права. Мы видим, что, к сожалению, и в Европе разум и право уступают под натиском болезненных чувств.
Ксенофобия не может быть устранена раз и навсегда «постановлением Партии и Правительства». Но её можно свести к приемлемому и неопасному уровню. Этому призвана способствовать в первую очередь государственная политика. Начинать же следует со школы, точнее с детских садов (с самых младших, ясельных групп). Детей надо воспитывать в уважении к обычаям и культуре всех наций, а не только той, к которой они сами относятся. Не уважая «другого», и себя перестаёшь уважать. Дети должны понимать, что без диалога и взаимопонимания людей разных национальностей, разных вероисповеданий, разных мировоззренческих позиций не может быть нормальной жизни, а может быть лишь война всех против всех или господство одних над другими. В интересах всего человечества – позволить людям отличаться друг от друга, как это заложено Природой или Богом. Даже однояйцовые близнецы имеют отличия. И не только индивидуально, но и в социальном плане люди имеют право быть разными. Многообразие наций, культур, религий, уникальность каждой из них – не повод для столкновений и конфликтов, а условие взаимного обогащения знаниями и жизненным опытом.
