У Дмитрия Лихачёва, находим: «Каждую страну нужно воспринимать как ансамбль культур». Короткое, незатейливое, на первый взгляд, предложение. Но так может казаться, если не задумываться и плохо знать автора. Слов — мало, и уже одно это повышает их ценность. Толковать эти слова, и в сочетании и по отдельности, нужно с предельной ответственностью. Иначе мы рискуем не понять сказанное и неправильно его объяснить. В любых своих публичных высказываниях учёный всегда бывал точным до математичности, не допуская речевой избыточности и смысловой неопределённости. Как в письменных сочинениях, так и при устном общении Дмитрий Сергеевич достигал предметной передачи информации о действительности. Его никогда нельзя было упрекнуть в двусмысленности и склонности к эффектам. В данном авторстве мыслится необходимость иметь объективные представления о различных странах, и прежде всего о своей родной стране. Для этого используется модальное наречие «нужно». Оно является логическим ядром предложения, главным смысловым элементом высказывания. Конечно, страны могут восприниматься, а стало быть, и оцениваться разными людьми по-разному. Но для объективного и всестороннего их восприятия, по мнению крупнейшего специалиста-этнографа, главное внимание требуется обращать на культуру этих стран. Не на отдельные культурные элементы, а ансамблевость (органическую целостность) культуры, характерную для населения, постоянно проживающего на определённой территории. В принципе, это система духовных и материальных форм обеспечения жизнедеятельности людей, которая охватывает все стороны их жизни. Биологическую (еда, сон, отдых, половой акт, естественные органические отправления). Производственную (создание средств материального жизнеобеспечения – орудия труда, характер производительных сил, машины, здания, сырьё, предметы личного и общественного потребления, роль финансов, технологические процессы). Духовную (язык и речевая деятельность, мировоззрение, эстетические предпочтения, моральные правила). Социальную (коммуникация, политика, отношение к власти, к своему прошлому, настоящему и будущему).
Страны и их население обладают узнаваемыми деталями, но их уникальность в полной мере раскрывается лишь с учётом всего культурного контекста, присущего данной общности. Например, грузины обладают уникальной многоголосой манерой хорового пения. Это яркий и чудеснейший элемент национальной культуры, не имеющий аналогов у других народов, разве что у тирольцев, да и то лишь всего с некоторой похожестью. Грузинское хоровое пение – ценность мирового порядка. Но всё же одного этого замечательного искусства недостаточно, чтобы иметь полное и адекватное представление обо всех глубинах национальной культуры грузин. Грузинское пение – это лишь один из инструментов передачи духовного богатства нации. Но, разумеется, далеко не вся его полнота. Сведение всей какой-либо национальной культуры к отдельным её элементам (для русских — к матрёшкам и водке, для американцев – к Голливуду и автомобилям, для японцев – к чайной церемонии и борьбе сумо) будет чистейшей вульгаризацией. Тем не менее, каждая нация имеет в своём этнопсихическом статусе такие (основополагающие) черты культуры, которые, складываясь в общий культурный ансамбль, определяют преимущественное влияние на жизнь этой нации и пути её развития. Этнопсихологи говорят, что у каждой нации есть и положительные и отрицательные черты.
Каждое сколько-нибудь значимое социальное событие, происходящее в той или иной стране, находит своё логическое объяснение с культурологической точки зрения. Такой объяснительной работой занимаются смысловики – профессионалы, отвечающие за наши представления о настоящем. Итоги только что завершившихся в России выборов в различные управленческие структуры дают лишний повод обратиться к анализу тех особенностей национальной культуры (её социальных смыслов), которые определяют своеобразие союза российской власти с народом. С учётом того, что такие партии как КПРФ, ЛДПР и Справедливая Россия фактически являются частями существующего типа власти, маскирующейся под демократию, то совместно с Единой Россией они получили подавляющую поддержку населения. Такова действительность, которую следует признавать. Те же политики, которые сосредоточивают своё главное внимание на нарушениях, зафиксированных в ходе предвыборной кампании и самого процесса голосования, лишают себя каких-либо шансов на успех в дальнейшем. Тешить себя этим глупо, безнадежно и нечестно. Да и поезд, как говорят, ушёл. Суть политической ситуации заключается не в нарушениях системы выборов при всей их очевидности во многих случаях. И не в использовании властью практически безграничного административного ресурса. Как бы то ни было, совсем не это определило итоги голосования 18 сентября. Допущенные фальсификации, воспринимаемые людьми как истина, не только не объясняют поражение демократов, а лишний раз свидетельствует о наличии более глубокой проблемы, связанной с отношением народа к институтам власти и вообще к политике. Не в меньшей степени, чем искажения, на итогах выборов отразились и слабости оппозиции, не нашедшей контраргументов государственной пропаганде, в чём она должна самокритично и добросовестно признаться, заявив откровенно и как можно громче о том, что подавляющее большинство населения власть поддержало. Увы, не увы, но это факт. И факт не случайный и не ситуационный. Российская демократия вновь и вновь основательно забуксовала. Какие объяснения этому могут дать культурология, исследования социологов, этнопсихологов?
Можно поставить вопрос и так: «Какие пласты народной культуры позволяют авторитарной власти удерживать ситуацию в стране под своим контролем?» Оппозиция говорит о мощном влиянии пропагандистской государственной машины. Это так. Но почему, за счёт чего пропаганда достигает тех целей, которые выгодны власти? На этот вопрос надо отвечать со знанием дела. Недостаточное знание и учёт особенностей культурных особенностей народа обрекает оппозицию на неудачи в борьбе за демократизацию жизни в стране. О неудачах говорится довольно много, но главным образом с точки зрения тех помех, которые власть чинит развитию демократических начал в общественной жизни, но мало или совсем не обращается внимания на этнокультурный аспект проблемы. Радужные ожидания, которые испытывали лидеры партий «Парнас» и «Яблоко», а также их сторонники, показывают во многом незнание ими настроений народа, его основополагающих культурных черт. В результате партия «Яблоко» потеряла даже то, что имела до выборов. Поражение очевидно, как бы руководители оппозиционных партий ни старались представить дело иначе. Власть победила в лице четырёх партий, фактически признанных государством и отличающихся друг от друга лишь долями этой власти. А можно ли было рассчитывать хотя бы на минимальную победу демократов, имея тот ансамбль политической культуры, который сегодня свойствен российскому электорату?
Сегодня, ещё находясь под впечатлением прошедших выборов, мы не можем не задумываться над тем, какое влияние русский общекультурный ансамбль оказывает на политическую культуру нации. Закономерны ли итоги этих выборов, или можно было рассчитывать на нечто другое? Картина во многом начнёт проясняться, если мы с достаточным вниманием отнесёмся к чертам национальной политической культуры, которые, хотя и отмечаются безоговорочно большинством серьёзных специалистов-культурологов, но в обществе практически не обсуждаются. Вместе с тем в свете этих черт полученные в сентябре результаты неожиданными и удивительными совсем не кажутся:
ПРИОРИТЕТ ГРУППОВОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ ПЕРЕД ПРИНЦИПАМИ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ СВОБОДЫ. Эта историческая черта русской нации оставляет демократам, опирающимся в борьбе за власть на права человека и свободы исключительно в их западно-либеральном понимании, лишь самые минимальные шансы на успех, да и то в каких-то особых социальных локусах (типа МГУ или Академгородка) с преобладанием взглядов, нетипичных для основной массы российского населения. Известно, что ценности «государства», «коллектива», «нации» в массовом сознании россиян доминируют над ценностями личности, что не присуще демократическим странам, провозглашающим примат личности над государством. «Жила бы страна родная, и нету других забот». Как бы отвратительно государство и его правители ни вели бы себя по отношению к народу, они всё равно для русских важнее всего, что есть в этом свете: убивали при Сталине тысячами и миллионами – и правильно. Убийство Тарасом Бульбой сына – не подвиг, даже не поступок, а вполне естественный шаг, без упрёка и сомнения. Надо согласиться с тем, что оппозиции было крайне трудно критиковать собственное государство в тех условиях, когда массы взбудоражились необходимостью отстаивания интересов «русского мира», подвергающегося, с точки зрения большинства населения, внешним угрозам. И без того мизерные шансы либеральных демократов на успех резко сократились по сравнению даже с предыдущими выборами, когда государственная система сохраняла некоторую инерцию сотрудничества с миром, начатого ещё при горбачёвской перестройке. Несогласие Запада с российской политикой по отношению к Украине во всех её деталях плюс, экономические и культурные санкции лишь подхлестнули население сплотиться вокруг Кремля и тем самым ещё в большей степени ослабили позиции основных оппозиционных сил в лице партий «Парнас» и Яблоко». Никакой эффективной аргументации в свою пользу они не изобрели и в результате потеряли даже то малое, что до этого имели. Критика ими коррупционной составляющей путинского режима воспринималась в народе не иначе как бесполезной шелухой. Тем более что власть и сама стала не без пропагандистского эффекта имитировать борьбу с коррупцией, а наиболее эффективный антикоррупционист был отстранён от участия в избирательной кампании.
ИНДИФФЕРЕНТНОЕ ОТНОШЕНИЕ К ПОЛИТИЧЕСКОМУ УЧАСТИЮ. Советские люди всегда ходили не выбирать, а голосовать. То есть продемонстрировать свою поддержку существующей власти, по крайней мере, лояльность к ней. Кроме того, выборы являлись «обязаловкой», уклонение от которых создавало определённые жизненные угрозы. В сознании народа выборы ничего не решают. Кроме самих кандидатов в депутаты они никому не нужны. В культурных представлениях народа они никак не связываются с формированием власти. А коли так, то зачем в них участвовать? От твоего участия – ни холодно, ни жарко. Да и сама оппозиция раскололась на два лагеря, один из которых всячески тянул граждан на избирательные участки, в надежде, что они почему-то обязательно проголосуют за оппозиционеров, а другой звал к бойкоту выборов, чтобы не подыгрывать «кровавому путинскому режиму». Те и другие призывы, как выясняется, были одинаково бессмысленными. И дело не в особенностях политического момента, а во всегдашнем равнодушии населения к демократическим формам организации жизни.
ПЕРСОНИЛИЗИРОВАННОЕ ВОСПРИЯТИЕ ВЛАСТИ. Те, кто шли голосовать 18 сентября, в основном голосовали за Путина, даже в том случае, когда выражали своё предпочтение не «Единой России», а другим думским партиям, поскольку все они оказывают поддержку основным действиям Президента. Вопрос «Если не Он, то кто?» служит вечной матрицей, руководством безоговорочного действия. На данный момент в этой матрице место прочно закреплено за Путиным. Он «поднял Россию с колен», расширил её территорию. Этого более чем достаточно. Он спаситель и оплот нации. Без него – гибель. Такие ощущения сопровождали власть царей и коммунистических вождей. Оппозиция пыталась оспаривать 86-процентный рейтинг Президента, но, не имея на это веских оснований, лишь ухудшала собственное положение.
ПОДДАНИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕ К ВЛАСТИ. А подданичество – это не гражданство. Это гражданин усматривает необходимость смены власти, это ему нужны, выборы, свободы, независимые суды, равенство в правах. Для подданного – это всё пустые материи. У подданного всякий выбор происходит без его участия, о свободах он даже и не размышляет, поскольку не имеет представления о них. Судов он, конечно, страшится, но никаких планов по отношению к ним не строит — все зависимы, так почему же вдруг суду быть не зависимым. Единственное, что он признаёт, так это право господина, начальника, руководителя. Ждать от подданного, что он пойдёт вдруг голосовать против своего хозяина – напрасный труд.
Разговор о культурном ансамбле русской нации можно продолжить, выделяя в нём и другие элементы, но достаточно и этого, чтобы задуматься и не ставить целей, которые неисполнимы по своей утопичности. И будет неверным говорить о том, что ориентированная на демократию оппозиция проиграла выборы. О проигрыше говорят тогда, когда имелись хотя бы малейшие шансы на победу (пусть и в относительном понимании). Сегодня лишь совсем глупому человеку может казаться, что у «Яблока», а тем более у «Парнаса» были какие-то шансы пройти в Думу. Демократия с наскока, в результате какой-то единичной кампании не приходит. Попытки совершить одномоментный прыжок из архаики в модерн по воле отдельных лидеров заканчиваются трагедиями. Демократия зреет в народе. Можно ли как-то ускорить это созревание путём внешнего влияния? Наверное. Но для этого тем, кто берётся за эту задачу и называет себя демократами, следует ими быть не только по названию, а по существу. Демократ обязан уважать демос и знать его основные инстинкты и настроения.
Быть «страшно далёкими от народа», оторванными от «культурного ансамбля», что уже в истории отмечалось, обрекает демократов на маргинальное существование. И в этом они, действительно, проигрывают власти, которая сумела оттеснить демократическую оппозицию на обочину жизни. В то же время страна нуждается в сильной, грамотной, ответственной оппозиции, способной обеспечить легитимную сменяемость власти без скатывания к бунтам и революции в большевистском её понимании. Настало время пересмотреть и стратегию, и тактику действий. Горсткой людей, протестующих против того или иного шага власти, ситуацию не изменить. Нужны позитивные программы, наглядно показывающие народу пути улучшения его жизни. Нужны и новые демократические лидеры. Только при этих условиях можно рассчитывать на культурное преобразование нации, на преодоление архаичных представлений о самой себе и остальном мире. Силой демократию не устанавливают. Да таких сил не существует и в принципе.
