Создание в России министерства госбезопасности — это откат в СССР, так считает зам главного редактора сайта Agentura.Ru Ирина Бороган, с которой поговорила «Фонтанка».
О подготовке масштабной реформы силовых и правоохранительных ведомств СМИ узнали 19 сентября. Следственный комитет, согласно замыслу, может быть возвращен в состав Генпрокуратуры, а функции МЧС предполагается распределить между Минобороны и МВД. Предполагается также, что на основе ФСБ будет создано министерство госбезопасности, в которое также войдет федеральная служба охраны и служба внешней разведки. Эксперт по истории российских спецслужб, журналист Ирина Бороган считает, что заниматься массовыми расстрелами МГБ, конечно, не будет, но вздрогнуть от магии трех букв генетическая память заставит.
— Советское МГБ прекратило существование в день смерти Иосифа Сталина в марте 1953 года. Чем оно занималось, мы все помним, а вот будет ли спецслужба эпохи Путина похожа на сталинскую?
— Министерство госбезопасности работало с 1946 года, оно было очень управляемым. Сравнивать фактически функции того министерства и этого нельзя, потому что тогда было другое государство. Оно занималось репрессиями, включало в себя и другие функции. Сталинские спецслужбы сажали в ГУЛАГ и расстреливали миллионы людей. Сейчас, когда мы говорим о спецслужбе, мы не ждем, что она будет отвозить миллионы людей в ГУЛАГ, строить Беломорканал. Все-таки мы предполагаем, что ведомство будет бороться с терроризмом, преступностью. У нас нет в стране массовых репрессий, хотя уже проводятся выборочные. Поэтому мы не можем сравнивать сталинскую спецслужбу с российской.
Проблема в том, что если новую спецслужбу хотят назвать МГБ, то это очень плохая аллюзия, непроизвольная отсылка к тому, что они хотят заниматься репрессиями или хотят кому-то показать, что собираются ими заниматься.
— Каким образом в то время работала служба внешней разведки (СВР), была ли она эффективной?
— Эффективность работы внешней разведки сложно оценить. Хорошо работала разведка Советского Союза, пока существовала организация Коминтерна. В нее входили старые коммунисты, у которых была сеть по всей Европе, они находились на подпольном положении и могли организовать людей в Германии, в Швейцарии, многие революционеры жили там в свое время. Организация в 1920 — 1930-е годы действовала великолепно, потому что в ней были люди, которые говорили на разных языках, учились вместе, имели контакты, связи. Потом ее Сталин разогнал.
После стали выращивать советских нелегалов, то есть брали русского человека, который вырос в Советском Союзе, который ничего не видел, и пытались его научить быть иностранцем, например американцем.
Такая практика вряд ли могла быть успешной. Знаю только один пример, когда человек работал как нелегал ГРУ и был успешен, но у него была очень хорошо продуманная легенда, и он был очень талантливым человеком, — это Шлыков (Виталий Шлыков — советский разведчик. – Прим. ред.). А так было довольно глупо выращивать нелегалов в СССР, это был большой провал. Внешняя разведка была неуспешной по сравнению со временами Коминтерна.
Как будет работать, например, разведка возможного МГБ, трудно сказать. Мы знаем историю, когда в 2010 году выгнали 10 российских нелегалов из Америки, включая Анну Чапман. Но обвинительное заключение говорит о том, что эти люди не узнавали никаких секретов, они просто жили и работали там.
— Есть ли подобные укрупненные структуры в других странах?
— КГБ объединял все функции – от охраны границ, внешней разведки и до осуществления репрессий (безопасность же — очень широкое понятие, это не только контрразведка, но и защита конституционного строя, экстремизм, любое несогласие с существующим порядком). Такие формы были свойственны коммунистическим режимам в СССР и Восточной Европе, там были созданы спецслужбы, похожие на КГБ. В Белоруссии до сих пор существует КГБ. Объединение всех функций в одну структуру, их бесконтрольность — эти свойства присущи спецслужбам в тоталитарных и авторитарных режимах.
— Будет ли МГБ управляемым?
— Особого контроля ни парламентского, ни общественного за этим ведомством не будет. Например, Ельцин разделил КГБ и создал много агентств и спецслужб, действуя по американскому примеру. Тогда было так: границу охраняла одна служба (погранслужба), СВР занималось внешней разведкой, Федеральное агентство правительственной связи (ФАПСИ) занималось электронной разведкой и защищало спецсвязь, обеспечивая секретность связи между правительственными чиновниками. Ельцин предполагал, что эти структуры будут конкурировать между собой, и таким образом будет осуществляться контроль над спецслужбами. Контроля не получилось, но все-таки была независимость. В 2004 году Путин провел реформу и включил ФАПСИ и погранслужбу в ФСБ. И сейчас получается, что завершается некий цикл. Путин собирается вернуться к тому, что было в позднем Советском Союзе, – к КГБ.
— Вам не кажется, что Путин, создавая такое министерство, хочет закрепить победу КГБ над ЦК КПСС?
— Вообще, ЦК КПСС контролировал КГБ. И коммунистическая партия всегда имела приоритет над органами госбезопасности. Это сложилось после сталинских репрессий, когда советская элита не хотела больше сидеть, бояться того, что придет человек в кожанке и их расстреляет, они хотели управлять и создали себе гарантии. Человек в партийной ячейке с билетом КПСС должен был наблюдать за тем, что происходит в его подразделении КГБ и докладывать наверх. У него был приоритет, и КГБ было запрещено следить за партийными функционерами. Но сейчас такого механизма нет, хотя и ФСБ не проводит массовых репрессий, какие в свое время проводило КГБ, но ни парламентского, ни общественного контроля над ФСБ нет. Президент тоже не может полностью контролировать свои спецслужбы. Потому что непонятно, каким образом президент, не имея независимых механизмов контроля, может узнать, что происходит, например, во Владивостоке или бурятском управлении ФСБ.
Я не понимаю, почему президент решил (если информация подтвердится) создать МГБ, когда в стране ФСБ, все существующие спецслужбы и правоохранительные органы прекрасно справляются с тем, что называется стабильностью. Выборы прошли совершенно тихо, проблем не было, по-моему, все находится под контролем, поведение Путина — это поведение человека, которое отражает психологическое состояние власти, неуверенной в завтрашнем дне.
Наталья Баранова,
«Фонтанка.ру»
