Школы, вузы и учреждения культуры хотят оградить от «иностранных агентов»
Как и предполагал “Ъ”, закон о просветительской деятельности оказался направлен в первую очередь на дальнейшее ограничение работы иностранных агентов. Это следует из проекта подзаконного акта, разработанного Минпросвещения. Сейчас «иноагенты» все еще могут вести совместную работу с вузами, школами и музеями — им фактически будет запрещено любое подобное сотрудничество. Заодно документ усложняет чтение лекций и тем, кто пока не попал в «иноагентский» реестр.
Минпросвещения опубликовало проект правительственного «Положения об осуществлении просветительской деятельности». Оно регламентирует «порядок, условия и формы» просветительства — но только «в организациях, осуществляющих образовательную, научную деятельность и деятельность в сфере культуры». В комментарии “Ъ” министерство пояснило, что речь идет про «школы, театры, библиотеки и иные организации». Документ расписывает применение закона о просветительской деятельности — который, напомним, был раскритикован представителями научного, образовательного и культурного сообществ. Они указывали, что определение «просветительской деятельности» слишком расплывчатое: к нему можно отнести практически каждого, кто делится информацией «вне рамок образовательных программ». Сенатор Андрей Климов отвечал им, что закон призван «защитить национальный суверенитет».
Проект Минпросвещения уточняет темы просветительской деятельности — среди прочего это могут быть:
- «духовно-нравственные ценности народов страны»,
- «гражданские права и свободы»,
- «современная наука и техника»,
- «отношение к природе и рациональное использование ресурсов»,
- «здоровый образ жизни»,
- «психология человека».
Формат такой деятельности может быть практически любым: в проекте упоминаются семинары, мастер-классы, лектории, круглые столы, «дискуссии», а также создание просветительских сайтов, видео- и аудиоматериалов. Чтобы человек «со стороны» смог прочитать лекцию в образовательной, научной или культурной организации — неважно, государственной или частной,— ему придется заключить официальный договор с администрацией.
При этом Минпросвещения фактически приравнивает просветителей к штатным преподавателям: у них должны отсутствовать ограничения для педагогической работы, установленные ст. 331 ТК РФ.
Таким образом, сторонний лектор обязан иметь среднее профессиональное или высшее образование и не быть судимым, например, за преступления против основ конституционного строя, безопасности государства и общественной безопасности. Дополнительно к требованиям ТК он должен не менее двух лет заниматься просветительством или участвовать «в реализации общественно значимых инициатив».
Документ серьезно увеличит бюрократическую нагрузку, предупреждает доцент МГУ, член профсоюза «Университетская солидарность» Михаил Лобанов. До коронавирусных ограничений в вузах регулярно проводились встречи с известными людьми или признанными профессионалами, которых звали сами студенты или преподаватели. «Теперь ради одной лекции надо будет заключать договор, проводить через бухгалтерию, подписывать, согласовывать со всеми инстанциями. Многие спикеры будут отваливаться только на этом первом этапе,— переживает господин Лобанов.— В крупных университетах, где и так запредельный уровень бюрократии, станет практически невозможно провести небольшие открытые лекции».
Но ключевое ограничение установлено в проекте для юридических лиц.
Помимо отсутствия задолженностей по налогам и сборам они не должны быть включены в реестр НКО—иностранных агентов. Это требование никак не поясняется. “Ъ” еще в феврале предполагал, что закон о «просветительской деятельности» будет в итоге направлен на ограничение работы «иноагентов» (cм. материал от 21 февраля). Несмотря на все ограничения последних лет, иноагенты до последнего момента имели возможность проводить лекции, организовывать семинары и образовательные программы. Собеседники “Ъ” прогнозировали, что подзаконные акты так или иначе лишат их права на «просветительскую деятельность».
Директор Сахаровского центра (внесен в реестр иностранных агентов) Сергей Лукашевский привел “Ъ” пример, чем обернется принятие проекта Минпросвещения: «Часть наших материалов используется в постоянной экспозиции Музея ГУЛАГа. Ряд других институций тоже просили наши материалы. Возможно, проект поставит крест на таком сотрудничестве». Директор социологического «Левада-центра» (внесен Минюстом в реестр так называемых иностранных агентов) Лев Гудков рассказал, что у центра действует базовая кафедра при НИУ ВШЭ: «Непонятно, как все будет. Скорее всего, хорошего ждать не стоит». Член правления «Международного Мемориала» (внесен в реестр иностранных агентов) Ирина Щербакова привела в пример конкурс исторических работ школьников «Человек в истории. Россия — ХХ век», который «Мемориал» проводил с 2000 года. «Непосредственно со школами конкурс не связан, мы проводим его сами. Но вот если школьник прочитал в интернете объявление о нашем конкурсе и решил, что хочет принять в нем участие, он нарушает закон? А мы, оценивая его работу, нарушаем? Понять этого совершенно нельзя»,— говорит она. Госпожа Щербакова указывает, что проект Минпросвещения серьезно ударит по просветительской деятельности, которую «Мемориал» ведет в регионах: «Важная часть нашей работы — передвижные выставки. Например, наша выставка о жертвах фашизма, посвященная судьбе остарбайтеров. Или вот «Папины письма» — мы собрали письма, которые заключенные советских лагерей отправляли своим детям. Эти выставки ездили по стране — по школам, по библиотекам, музеям. Школьники централизованно приходили туда на экскурсии. Теперь это все будет под запретом?» Доцент МГУ Михаил Лобанов также опасается, что от запрета пострадают прежде всего регионы: «В столице нет проблем найти негосударственную площадку для семинара, выставки или лекции. А вот в регионах с ними проблемы. Порой музею или ДК, которые сохранились с советских времен, там просто больше нет альтернатив».
Отметим, что Конституционный суд РФ еще в 2014 году издал постановление, где неоднократно заявлял о недопустимости «дискриминационного положения» иностранных агентов по сравнению с другими организациями.
Среди прочего судьи цитировали рекомендации Комитета министров Совета Европы, что НКО «должны иметь возможность свободно <…> заниматься исследованиями, обучением <…> по вопросам, которые являются предметом общественных дебатов». Тогда же КС заявил, что этот статус «не означает указания на исходящую от данных организаций угрозу тем или иным государственным и общественным институтам». «Законодательная конструкция… не предполагает негативной оценки такой организации со стороны государства,— говорилось в постановлении,— …не означает государственного вмешательства в деятельность некоммерческих организаций и осуществления контроля за целесообразностью ее содержания».
«Указание на невозможность так называемым иностранным агентам вести просветительскую деятельность — это очевидная дискриминация по признаку иностранного финансирования и политической позиции,— считает Ольга Подоплелова, руководитель юридического департамента «Руси сидящей» (фонд внесен в реестр иноагентов).— И это далеко не первое дискриминационное ограничение за последние годы. Можно вспомнить, например, запрет для иностранных агентов выдвигать кандидатуры в состав ОНК. Власти дают новый повод для внимания международного сообщества к положению в России неправительственных организаций».
Минпросвещения указало “Ъ”, что документ «не содержит предписания санкций», а «вопросы же контроля, как и ранее, вынесены на уровень учредителя». Госпожа Подоплелова ожидает, что «скоро в КоАП будут введены санкции за нарушение нового порядка». «После этого вопрос об ограничении возможности осуществлять просветительскую деятельность может стать предметом жалобы в ЕСПЧ и КС,— говорит она.— Хотя последний с учетом его максимально провластной позиции по многим чувствительным вопросам с большой долей вероятности может поддержать вводимые ограничения». Госпожа Подоплелова напомнила, что в том же постановлении 2014 года КС заявлял, будто термин «иностранный агент» не имеет негативной коннотации: «Конечно, здесь суд лукавил. И с тех пор эти слова повторялись властями для прикрытия всех ограничительных инициатив в отношении независимых НКО».
