Почему СМИ стали публиковать больше расследований о коррупции и как власти этому противостоят

За последний месяц в СМИ было опубликовано сразу несколько громких расследований, касающихся президента РФ Владимира Путина. В том числе об отравлении Алексея Навального сотрудниками ФСБ, о третьей дочке Путина и о том, как устроены бизнес и жизнь бывшего зятя президента, одного из богатейших людей в России Кирилла Шамалова. Расследования выходили в разных СМИ с небольшим промежутком времени, но их авторы говорят, это не было спланированной акцией. И хотя внятных комментариев властей ни по одному из поводов нет, запретительные инициативы, которые рассматривает Госдума, позволяют расследователям сделать вывод, что в Кремле пытаются противостоять их работе.

«Холодные войны внутри элит могут приводить к увеличению количества анонимных сливов»

Сегодня было опубликовано сразу два новых расследования. «Открытые медиа» выяснили, что в Германии и Швейцарии расследуют уголовное дело об отмывании в отношении бизнесмена Александра Удодова, зятя премьер-министра РФ Михаила Мишустина. А издание «Проект» рассказал, как директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин и его семья связаны с азербайджанским бизнесменом-рантье Годом Нисановым.

Это продолжение серии материалов о людях, близких к власти и из окружения президента РФ Владимира Путина. Ни в этом году, ни раньше такой концентрации расследований не было. Впрочем, сами расследователи называют это совпадением.

«Я это связываю прежде всего с появлением в России двух расследовательских медиа — „Проекта“ и „Важных историй“. До этого были большие СМИ, в которых были отделы расследований, но в этих отделах работало не так много людей. Помимо этого, эти большие СМИ постепенно перешли под контроль Кремля и связанных с Кремлем людей и перестали заниматься расследованиями», — говорит главный редактор «Важных историй» (выпустили, в частности, расследование про Кирилла Шамалова) Роман Анин. Теперь новые медиа выпускают минимум по одному-два расследования в неделю.

При этом нельзя сказать, что утечек стало больше, утверждает Анин. «Идет какая-то война внутри элит, и в этой ситуации источники менее охотно стали разговаривать, стали осторожнее. Но одновременно с этим холодные войны внутри элит могут приводить к увеличению количества анонимных сливов», — предполагает он.

Похожей точки зрения придерживается журналист «Проекта» Андрей Захаров, один из авторов расследования о третьей дочери Владимира Путина. Он обращает внимание, что каждое СМИ разрабатывает темы в своем темпе, не согласовывая план действий друг с другом. Некоторые истории из опубликованных в «Проекте» в последнее время Захаров начинал разрабатывать еще несколько лет назад.

«Думаю, главная мечта российских властей — чтобы граждане России разучились говорить»

Позиция властей по поводу расследований принципиально не меняется, считает Анин: Кремль либо отмалчивается, либо называет публикации информационной атакой. Создается впечатление, добавляет Захаров, что замалчивание превратилось в коммуникационную стратегию, так как «любое комментирование приводить к эффекту Стрейзанд». «Комментарий [пресс-секретаря президента Дмитрия] Пескова по любому поводу — это легализация информации для подконтрольных СМИ. Если Песков прокомментирует, то про [Светлану] Кривоногих напишет даже ТАСС. То есть информация распространится на более широкую аудиторию за пределами той, которая изначально настроена против Кремля», — говорит Андрей Захаров.

Тем не менее, по словам Анина, реакцией властей можно считать запретительные инициативы Госдумы, которые появились в этом году и могут привести к дополнительным ограничениям для работы медиа, проводящих расследования. Речь идет об ужесточении законодательства об иноагентах (некоторые независимые СМИ не зарегистрированы в России), о запрете на распространение персональных данных о чиновниках и силовиках, о неприкосновенности для бывших президентов РФ, о цензуре на YouTube.

«С приходом к власти Владимира Путина 20 лет назад в нашей стране появилась каста неприкасаемых. Много лет они были неприкасаемыми де-факто, но де-юре они не отличались от других жителей страны. На Ротенбергов также действовали законы, как на Анина. Но с принятием новых законов эта каста неприкасаемых превращается из де-факто в де-юре», — говорит Роман Анин.

Таким образом, по его словам, во-первых, законопроекты направлены на то, чтобы запретить говорить о неприкасаемых, во-вторых, запретить тех, кто о них говорит. «А если первое и второе не поможет — нужно запретить YouTube. Для властей это, конечно, проблема — понимание, что расследование Навального на YouTube посмотрят десятки миллионов человек, а это больше, чем аудитория федеральных каналов», — считает Анин, добавляя, что YouTube «все больше вытесняет телевизор в качестве медиума и метода потребления информации не только у молодых россиян, но и вообще у многих граждан России».

Например, опубликованное только позавчера в блоге Алексея Навального видео о связи агентов ФСБ с его отравлением уже набрало 10 млн просмотров — это в три раза больше, чем у самой рейтинговой передачи Первого канала «Пусть говорят» на прошлой неделе (выпуск от 9 декабря), аудитория которой по данным TV Index Mediascope составила 3,2 млн человек в городах России с населением свыше 100 тыс. человек. Самая популярная передача российского телевидения — «Местное время» на России 1, собирает у телеэкранов 3,8 млн человек за выпуск.

История с отравлением Навального — скорее исключительный случай, но и другие расследования собирают неплохую аудиторию. Видео «Проекта» о таинственном мультимиллионере, акционере банка «Россия» Светлане Кривоногих, которую журналисты считают матерью третьей дочери Владимира Путина, набрало 1,3 млн просмотров за три недели; ролик о владельце банка «Россия» Юрии Ковальчуке — 783 тыс. просмотров за неделю. Видео «Важных историй» о бывшем зяте Путина Кирилле Шамалове набрало 932 тыс. просмотров за неделю.

Несмотря на давление, расследовательские медиа не собираются прекращать работу. «Чтобы российским властям жилось спокойно, им нужно запретить интернет и вообще слово. В принципе мы видели и в художественных произведениях такие примеры, и в замечательной „Кин-дза-дзе“ — когда люди на планете могли говорить только „ку“ или „кю“. Думаю, главная мечта российских властей — чтобы граждане России разучились говорить и говорили только „ку“ и „кю“. И таким образом никто не смог бы оскорбить наших депутатов и обитателей Кремля», — заключил Роман Анин.

Мария Плюснина,  Дмитрий Комаров