Руководство страны может рассуждать о социальном характере государства и даже вписывать это в Конституцию, но перейти от слов к делу — прямым выплатам обедневшему населению, как это делают на Западе, — не может. Почему — объясняет экономист Игорь Николаев
Российские власти принимают все новые и новые меры по поддержке граждан и экономики. И таких набралось уже достаточно много. Меры самые разные, их объявляет Владимир Путин в обращениях к нации или заявлениях перед онлайн-заседаниями чиновников.
ПО 60 ДОЛЛАРОВ НА РЕБЕНКА
К настоящему времени обещана следующая помощь гражданам. Семьям, имеющим право на материнский капитал, в течение трех месяцев, начиная с апреля, будет ежемесячно выплачиваться по 5 тыс. рублей дополнительно в расчете на каждого ребенка; максимальная выплата пособия по безработице увеличивается с 8 тыс. рублей до 12 тыс. 130 рублей; предусматриваются каникулы как по потребительским, так и по ипотечным кредитам, если человек попал в сложную жизненную ситуацию.
Для наиболее пострадавших предприятий малого и среднего бизнеса предусматривается отсрочка по всем налогам, за исключением НДС, на ближайшие 6 месяцев, а дальше эту отсрочку можно погашать равными долями в течение года. Социальные и страховые взносы для всех малых и средних предприятий снижаются с 30% до 15%; вводится мораторий на начисление штрафных санкций на граждан за неоплаченные коммунальные услуги и т.д.
Общий объем финансовой помощи оценивается властями в 2,4% от ВВП.
Но есть в этих мерах и то, что отличает российский подход к экономическим мерам в период кризиса от того, что уже практикуется во многих странах. Российские власти до самого последнего дня не хотели помогать пострадавшим гражданам в период «коронавирусного» кризиса путем раздачи денег. Причем под «раздачей» надо понимать, скорее, не выделение гражданам денег напрямую, а то же субсидирование зарплат. Беспроцентный кредит на выдачу зарплаты для работников наиболее пострадавших малых и средних предприятий — максимум, на что соглашались власти.
Наконец 15 апреля 2010 года президент объявил о готовности государства предоставлять безвозмездную финансовую помощь малым и средним компаниям пострадавших отраслей исходя из суммы …12 тыс.130 рублей на одного сотрудника в месяц. То есть в размере все того же пособия по безработице.
ОТ СОТЕН ДО ТЫСЯЧ ЕВРО — КАЖДОМУ
За рубежом во многом подходят по-другому. К примеру, в ФРГ было выделено 50 млрд евро на поддержку индивидуальных предпринимателей в размере от 5 до 15 тыс. евро на три месяца на каждого (размер зависит от величины фирмы и от федеральной земли). В Гонконге власти решили выдать каждому в долларовом эквиваленте 1300 долларов. В США сумма материальной поддержки граждан зависит от их доходов. Зачастую это около 1200 долларов США на человека. Аналогичные меры поддержки действуют и в других странах, например, Греции и Италии и др.
Венецианские гондольеры, кстати, получили по 600 евро для начала, и власти обещают как минимум повторить им материальную помощь, даже несколько увеличить ее размер.
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ТРУДУ ГЕРМАНИИ БЕРЕТ НА СЕБЯ ВЫПЛАТУ 60% ЗАРАБОТКА КАЖДОГО БЕЗДЕТНОГО НА ПРЕДПРИЯТИЯХ, ГДЕ ВВЕДЕН РЕЖИМ НЕПОЛНОЙ ЗАНЯТОСТИ, А ДЛЯ ТЕХ, У КОТОРЫХ ЕСТЬ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЕ ДЕТИ — 67%
Популярной формой поддержки является субсидирование зарплат со стороны государства, когда предприятия вводят так называемый режим частичной занятости. Так, Федеральное агентство по труду Германии берет на себя выплату 60% заработка каждого трудящегося на таких предприятиях, у которых нет детей, и 67%, если у работника дети есть. (Сравните с упоминавшимся выше размером финансовой помощи в расчете на одного работника в России.) Таким образом, палитра мер по поддержке работников в период «коронавирусного» кризиса достаточно широка.
Можем ли мы надеяться, что с учетом зарубежного опыта может измениться и российский подход?
НА ЛЮДЕЙ — ЖАЛКО
Чтобы оценить вероятность этого, необходимо постараться понять, почему российские власти идут своим путем, почему они ни в какую не хотят тратить свои резервы на массовую «раздачу» денег населению.
Во-первых, власти и бизнес рассчитывали, что деньги из нашей основной кубышки — Фонда национального благосостояния (ФНБ) — можно будет тратить совершенно на другие цели. Дело в том, что ФНБ, после того как его объем достиг 7% от ВВП (около 8 трлн. рублей), стало возможным тратить на разного рода проекты. Эта отметка была достигнута в начале 2020 года, а к 1 апреля текущего года в ФНБ уже было 12,9 трлн. рублей. Представьте: почти 5 трлн. рублей уже были готовы потратить в упрощенном порядке, а тут так некстати этот «коронавирусный» кризис и многие миллионы людей, нуждающиеся в финансовой помощи от государства. Совсем не входило ни в какие планы помогать обычным людям. Вот и тянут с помощью, надеясь, что и без этого как-нибудь кризис преодолеем.
Во-вторых, власти напуганы неопределенностью кризиса. Неизвестно, как он будет развиваться, сколь долго продлится, поэтому резервы, и побольше, хочется сохранить.
ПОЧТИ 5 ТРЛН РУБЛЕЙ УЖЕ БЫЛИ ГОТОВЫ ПОТРАТИТЬ В УПРОЩЕННОМ ПОРЯДКЕ, А ТУТ ТАК НЕКСТАТИ ЭТОТ «КОРОНАВИРУСНЫЙ» КРИЗИС И МНОГИЕ МИЛЛИОНЫ ЛЮДЕЙ, НУЖДАЮЩИЕСЯ В ФИНАНСОВОЙ ПОМОЩИ ОТ ГОСУДАРСТВА. СОВСЕМ НЕ ВХОДИЛО НИ В КАКИЕ ПЛАНЫ ПОМОГАТЬ ОБЫЧНЫМ ЛЮДЯМ
В-третьих, российские власти сегодня ограничены в заимствованиях, поэтому также вынуждены в большей степени думать о сохранении своих резервов. Да-да, это те самые санкции, которые в отношении России никто не отменял. Естественно, что речь идет прежде всего о внешних заимствованиях. Однако будут сложности и с внутренними заимствованиями, потому что в такие периоды и инвесторы ведут себя сдержанно даже по отношению к государственным бумагам.
В-четвертых, менталитет чиновничества, несмотря на кризис, остался прежним. Административный вес чиновника или госоргана определяется тем, каким объемом средств они управляют. Вот и сидят на этих деньгах, полагая, что таким образом сохраняют свой статус.
К особенностям менталитета чиновничества следует отнести и то, что они рассматривают резервные деньги чуть ли не как свои собственные. Они просто забывают, что деньги того же ФНБ получены от продажи нашего национального богатства — нефти. Значит, и деньги, условно говоря, принадлежат всем, а чиновники на самом деле являются только операторами по их распоряжению. Но, конечно, они об этом не помнят и категорически не хотят так думать.
Анализируя, что может измениться в обозримой перспективе в этом плане, приходишь к неутешительному выводу, что принципиально подход к этой проблеме никто не пересмотрит. Значит, мер поддержки будет становиться все больше и больше (надо же что-то делать при ухудшающейся ситуации), но на главное власти так и не решатся. Возможно, потом и захотят нормально субсидировать те же зарплаты, но денег на это в достаточном объеме уже не останется.
Так что одно дело — много рассуждать о социальном характере российского государства и даже какие-то гарантии этого добавлять в Конституцию, и совсем другое — проявлять эту самую социальность на деле в период тяжелейшего кризиса.
Игорь Николаев, доктор экономических наук
