Между воюющими сторонами действует почта мира. Одним она помогает справиться со страхом и ненавистью. Другим — поверить, что не весь мир против них
Когда-то Варя Даревская была курьером, потом учителем математики, а теперь она почтальон. Возит письма из Москвы в Донецк, из Луганска в Киев, из Киева в Горловку… Люди, которые, казалось бы, должны ненавидеть друг друга лютой ненавистью, пишут: «Любимые, дорогие, простите нас, мы хотим мира!..» А она передает. И жить становится чуть-чуть легче.
Первый раз она повезла письма полтора года назад, в атмосфере глухой информационной блокады. Информация о Донбассе приходила в Россию в крайне искаженном виде, а в Украину не приходила вообще.
— Для украинцев, — говорит Варя, — мир кончался на линии фронта, а дальше — туман, Мордор, и что там происходит, никто не знает. Они посылают туда сыновей, а им возвращают гробы и покалеченных ребят. То, что за линией фронта живут люди, совершенно не видно из Киева. А они живут. И через меня они надеялись, что сумеют как-то пробиться, что их услышат. Они долго ждали от Порошенко обращения, но так и не дождались. А им нужна была просто поддержка, любые добрые слова.
В Горловке люди вообще боятся говорить, за кого они, но при этом все знают, кто за кого. Я к ним пришла, мы подружились, я говорю: «Напишите письмо украинским солдатам, которые по вам стреляют. Только доброе». Это им непросто далось.
Из Горловки в Киев:
«Уважаемые воины батальона 30!
Возьму на экскурсию в Горловку мужчину от 40 до 50. Повожу по местам вашей боевой славы. Желательно мужчину, ум еющего стеклить окна. Теплый прием гарантирую».
«Дорогой мой человек!
Совсем недавно наша жизнь изменилась. Мы узнали, что такое обстрелы, бессонные ночи, военные в городе. Но не хочу, чтобы письмо походило на жалобу. На самом деле все чудесно: мы теперь умеем ценить каждый прожитый день, каждого встреченного человека. На улицах меньше людей, но и меньше машин. Воздух стал чище, а звезды ярче. Единственное — не хватает мира и спокойствия. И я думаю, это наше общее…»
— Донецк и Горловка написали совершенно замечательные письма. Я их отксерила, раздала на Украине очень много кому, прямо целыми пачками. И заставляла читать. «Читайте. Вот письма ваших противников. Если хотите, ответьте».
Я посылала эти письма солдатам в АТО через волонтеров. Некоторые волонтеры выбирали только патриотические, те, в которых «Слава Украине!». Говорят: «Эти мы пошлем, те не будем». Письма их глубоко задевают.
Мне удалось достучаться до украинских СМИ, частично эти письма выходили в газетах. Был момент, когда я все Громадьское радио посадила писать ответы. И не только в Донбасс, но и в Россию тоже. Получилось, что все они переписываются: Киев, Харьков, Луганск, Донецк, Москва, Питер, Екатеринбург, Горловка, Ужгород, Днепропетровск, Полтава, Ростов…
Общалась с людьми из батальона «Айдар», того самого. Рассказывала им про Горловку. И сейчас вот этот парень из «Айдара» мне пишет: «Честное слово, по Горловке не стреляем». Я считаю, это сильно. Ради этого стоило.
Конечно, не все письма добрые. Есть и взаимные обвинения. Но все равно они пишут гораздо мягче, чем говорят. Это сильно снижает градус.
Из Киева в Донецк:
«Родной, хороший человек, живущий на Донбассе!
Я хочу сказать тебе слова любви и поддержки. Сейчас, когда тебе плохо, когда в твоем доме беда, нам больно тоже. Мы граждане одной страны, ты не чужой мне. Я молюсь за тебя».
«Я являюсь потомком деда-коммуниста с Донбасса и деда-бандеровца с Львовской области, оба были чудесными людьми, хоть и воевали каждый за свою Украину. Но оба — за Украину. Та война закончилась, закончится и эта. А пока держитесь».
«Я украинский журналист. Пишу, осознавая, что это именно мы, журналисты, во многом виноваты. От всего цеха скажу: простите. За обобщения и клише. За то, что всех подряд называем героями и террористами.
У меня на неподконтрольных территориях живут родные и близкие. С одними спорим до хрипоты, с другими мечтаем о будущем мире. Я не хочу в твоих глазах быть фашистом, а ты для меня не террорист. Нам нужно сесть и поговорить».
«Мне стыдно за моих соотечественников, которые считают вас «ватой» и орут, что они за Майдан».
— Вернувшись в Москву, я вышла в парк 50-летия Октября на проспекте Вернадского с плакатом: «Напиши письмо украинскому другу». Поставила столик, взяла бумагу, фломастеры. Гуляли дети, была хорошая погода, очень много людей тогда написали письма. Детям нарисовать два флажка и написать слово «мир» легко. Но вот стоит родитель, я ему говорю: «И вы напишите в Киев». — «Порошенко, что ли?» — «Нет, Порошенко я не передам. Передам людям». И он начинает думать, есть ли у него добрые слова для украинцев. Прямо видно, как колесики в голове крутятся. Потом говорит: «Ладно, давайте напишу», — и пишет прекраснейшее письмо. То есть сначала они отказываются, а потом спрашивают: «Вы еще придете? Мы еще хотим написать!»
Или еду в поезде, рассказываю, что еду в Донбасс, поеду на Украину, у меня есть с собой открытки. Напишите, делать в поезде все равно нечего. Сначала кочевряжатся, потом говорят: «Ну давайте». Начинаем разговаривать, и оказывается, что человек, который считал, что на Украине все фашисты, вдруг понимает, что я туда ездила, я их видела, вот письма, их можно потрогать, а можно и самому написать. Я борюсь с расчеловечиванием противника, а оно идет с обеих сторон.
Из России на Украину:
«Мы скорбим по убитым. Нам трудно делить, русский убит или украинец. Мы не хотим, чтобы погибали люди».
«Я не знаю, как остановить войну. Мы выходим на митинги и пикеты, записываем видеообращения, но это все не работает».
«Здравствуйте, незнакомый мне солдат!
Мой сын служит в армии, срочник. Обращаюсь к вам как мать солдата, которая день и ночь думает только об одном: чтобы был мир и точка. Ваша мама знает, как тяжело родить и растить ребенка. У меня есть горький опыт похорон своего ребенка. Никакому врагу не пожелаю этого страшного горя. Не дай бог моему сыну и вам стрелять в человека. Война выгодна только отъявленным мерзавцам. Мы, простые люди, для них только пешки. Берегите свою маму, друзей, а главное — свою душу!»
«Здравствуйте, дорогие солдаты! Я учусь в первом классе. Мой дядя в армии. Молюсь, чтобы он не стрелял в людей и чтобы в него не стреляли. Берегите себя».
— Сложнее всего с нашей так называемой «пятой колонной». Кто-то говорит: «Я буду писать только тем, кто за Украину». А мне хочется, чтобы писали и тем и тем. «Ну ладно, — говорю, — вот первый уровень сложности: написать письмо тем, кто за Украину. Второй уровень сложности — написать жителю Донбасса, следующий уровень сложности — написать ополченцам». Это же я говорила и на Украине: кто на какой уровень сложности готов, тот так и пишет. Писали в итоге и ополченцы на Украину, и майдановцы в Донецк. Но тяжело, тяжело… Что у нашей оппозиции, что в Киеве — черно-белый мир в голове. Я уже не говорю о тех, кто смотрит телевизор, там вообще беда. И пока мир черно-белый, мы не договоримся. Это же не Путин с Порошенко стреляют друг в друга. Это люди. Надо попытаться с ними поговорить.
У меня в Москве есть друг, луганский сепаратист, мы с ним много спорили, и я в конце концов говорю: «Пойдешь на Марш мира?» — «А можно флаг Новороссии взять?» — «Думаю, можно, но не поймут». Пришли, у меня два флага — России и Украины. Спрашиваю: «Какой понесешь?» — «России». И мы с ним шли рядом с этими двумя флагами. Он не против такого. Ему даже понравилось.
На слово «мир» реакция у всех очень разная. На Украине его не принимают, считают, что это как белый флаг, все равно что сдаться агрессору. В Донбассе мир — самое главное слово. Но оно означает что-то вроде «отстаньте от нас». А в России большинству все равно. Огромная страна, масса своих проблем.
***
Когда мы прощались, Варя снова собиралась. Туда.
Я говорю:
— Варя, ну что вы одна можете? Их не остановить, плетью обуха не перешибешь. И это опасно, вы сильно рискуете каждый раз.
Она улыбнулась, она все время улыбается, и говорит:
— Нет, я поеду, мне надо.
Чтобы написать письмо мира, нужно обратиться к Варе Даревской через ее страницу на Facebook
Ян Шенкман
