Возвращение российской делегации в ПАСЕ оказалось триумфальным, но не обошлось без скандала: Парламентская ассамблея требует, чтобы Россия заплатила взносы не только за нынешний год, но и за прошлые, когда в работе ПАСЕ она не участвовала. Москва по понятным причинам выражает недовольство: принцип «нет налогам без представительства», некогда поднявший на борьбу американских революционеров, применим к нынешней ситуации в полной мере. «Профиль» решил изучить, насколько серьезны траты Москвы на ПАСЕ и за членство в каких организациях нашей стране приходится выкладывать деньги из своего кошелька.
ООН: много и дешево
«Запас прочности у ООН очень и очень солидный. Отцы-основатели были весьма дальновидны, когда закладывали основополагающие принципы в Устав ООН. Прежде всего это независимость государств, суверенное равенство государств, невмешательство в их внутренние дела, право самим определять свою судьбу, мирное урегулирование споров… Организация создавалась для предотвращения третьей мировой войны, по большому счету. Уверен, что она этой цели достигла… ООН уникальна не только своей легитимностью, своим Уставом, который доказал свою жизнеспособность. Она еще уникальна структурой своих институтов. Специализированные учреждения практически в каждой сфере человеческой жизни, фонды, программы, которые занимаются оказанием содействия в решении проблем материнства и детства, проблем здравоохранения, проблем продовольствия и многим другим. ООН является координатором всех этих процессов».
Эти слова глава российского МИД Сергей Лавров произнес четыре года назад, когда отмечалось 70‑летие ООН. С того времени российская позиция не изменилась ни на йоту: Москва по-прежнему считает Организацию Объединенных Наций ключевым институтом, в стенах которого решаются основные вопросы международных отношений. И охотно платит ежегодный взнос в бюджет ООН, который определяется, исходя из ВВП за последние 10 лет, причем учитывается доход на душу населения и размер внешнего долга. Сейчас Россия платит за членство в организации около 80 миллионов долларов – это 2,5% бюджета ООН. Китай ежегодно выделяет около 200 миллионов, Япония – 268 миллионов, США – 610 миллионов (вернее, должны выделять – сейчас Вашингтон взносы не выплачивает, и его задолженность уже достигла миллиарда долларов).
Но этим расходы на ООН не ограничиваются: отдельными статьями идут выплаты дочерним организациям – от ЮНИСЕФ до Агентства по делам беженцев – и траты на содержание миротворческих миссий. В итоге в год Штаты перечисляют всей структуре ООН около 8 миллиардов долларов, при этом из-за специфики структуры организации зачастую не могут продавить там выгодные им решения, которые блокируются в Совете Безопасности Россией либо Китаем. Неудивительно, что Дональд Трамп обещает прекратить эту порочную практику. И пока делает это явочным порядком – например, сейчас общая задолженность США перед ООН превысила 2,3 миллиарда долларов.
Взносы России на порядок скромнее – уже упомянутые 80 миллионов в бюджет, около 300 миллионов на миротворческие операции, 22 миллиона в бюджет Всемирной организации здравоохранения, 9,5 миллиона – Международной организации труда, ну и дальше по мелочи. Суммарно траты Москвы на все ооновские программы недотягивают и до десятой части американских. Неудивительно, что Россия всячески поддерживает организацию, несмотря на волну критики. Пожалуй, никакая другая международная организация не стоит Москве так мало и не дает ей так много, как ООН. Прежде всего – право вето в Совбезе, которое Россия получила как государство–продолжатель СССР и которое позволяет ей при сравнительно скромных тратах и куда меньшей военной и экономической мощи по сравнению с советской играть важную роль в мировых делах.
ОБСЕ: мало и дорого
Второе место в перечне получателей российских взносов занимает уже упомянутый Совет Европы, включая его Парламентскую ассамблею, – туда Москва должна перечислять ежегодно около 35 миллионов долларов. А вот следом за ним идет Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), членство в которой стоит России около 8,5 миллиона долларов. В сравнении со взносами в бюджет других международных организаций сравнительно немного, но целесообразность выплаты даже этой скромной суммы регулярно ставится под сомнение.
В отличие от ООН, где позиция России в Совбезе сохранилась с советских времен, в ОБСЕ всё изменилось коренным образом. За прошедшие годы большая часть союзников Москвы в регионе успела перебежать в НАТО, и теперь ОБСЕ из площадки для диалога равных превратилась в место для критики внутренних дел недостаточно демократичных, по мнению Запада, держав – сначала Югославии, а потом и России. Москва не раз возмущалась поведением ОБСЕ, называющей североирландский или каталонский сепаратизм внутренним делом Великобритании и Испании соответственно, но при этом с симпатией отзывавшейся о чеченских сепаратистах.
В итоге Россия, не имея ни одного человека в руководстве организации и никак не влияя на принятие решений, вынуждена покорно выслушивать обвинения в нарушении прав человека. За последние годы ОБСЕ, занимавшаяся до того вопросами контроля за вооружениями, превратилась почти полностью в гуманитарно-политическую организацию. В итоге все дискуссии о милитаризации Европы, новых американских батальонах в Польше и гипотетических коварных замыслах Москвы по созданию Сувалкского коридора идут сами по себе, и Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе никак в них не участвует, хотя создавалась в свое время в том числе и для обсуждения подобных вопросов.
Единственная заметная инициатива, проявленная ОБСЕ в последние годы и соответствующая интересам Москвы, – создание миссии на Украине, которая должна наблюдать за развитием ситуации на востоке страны. В итоге, однако, специальную мониторинговую миссию критикуют и Киев, и Донецк с Луганском за то, что она подыгрывает неприятелю, раскрывает ему планы дислокации подразделений и упорно не замечает обстрелов со стороны противника. Сложно сказать, сколько в этих обвинениях правды, но по крайней мере деятельность органа ОБСЕ в кои-то веки оказалась полезной для России, заинтересованной в скорейшей ликвидации конфликта на востоке Украины. Проблема только в том, что закончить войну миссия ОБСЕ не может, – для этого необходима прежде всего добрая воля обеих сторон, а с ней наблюдаются определенные проблемы.
Взносы в обмен на квоты
Участие в других международных организациях обходится России в совсем небольшие суммы, за исключением крупнейшего интеграционного проекта на постсоветском пространстве – ЕАЭС. Его бюджет наполняется в основном за счет России, которая только в 2017 году перечислила туда 123 миллиона долларов, почти 85% всех поступлений, и сумма эта постоянно растет.
С другой стороны, доля ввозных пошлин, которые получает Москва, примерно на процент больше, так что в итоге Россия получила от ЕАЭС за 2016 год около 8,3 млрд долларов. Для сравнения: другая интеграционная структура, СНГ, Москве обошлась в прошлом году в 10,7 миллиона долларов, и о прямой прибыли в данном случае говорить не приходится. При этом очевидно, что выход России из состава СНГ приведет к мгновенному распаду Содружества, что вряд ли полезно – имеет смысл сохранить его как площадку для диалога с несколькими постсоветскими странами, не входящими в ЕАЭС, и как зонтичную структуру, в рамках которой за прошедшие десятилетия были заключены многочисленные соглашения.
Если же посмотреть на неполитические международные организации, то наиболее затратно для России финансирование ВАДА – Всемирного антидопингового агентства. До недавнего времени Москва платила в его бюджет около миллиона долларов: 745 тысяч как членский взнос и 300 тысяч – в качестве ежегодного дополнительного взноса. До поры до времени никаких претензий не было, но после допингового скандала и отстранения российских спортсменов от участия в Олимпиаде и Паралимпиаде случилась практически детективная история.
Сначала министр спорта Виталий Мутко заявил, что Москва всерьез рассматривает вопрос о приостановлении выплат дополнительного взноса, если Российское антидопинговое агентство (РУСАДА) не восстановят в правах, а неделю спустя из реестра взносов на 2017 год внезапно исчез пункт 196, в соответствии с которым ВАДА должно было получить от России очередные 300 тысяч долларов. Эта история успела наделать шума, но в конце концов выяснилось, что постановление правительства просто неверно интерпретировали и все выплаты сохранятся. Два года спустя РУСАДА было полностью восстановлено в правах.
История с ПАСЕ чрезвычайно поучительна. Она демонстрирует, что добрым словом и угрозой кошельку можно добиться куда больше, чем просто добрым словом. Отсутствие России – крупнейшей европейской державы – в Совете Европы вполне устраивало большинство депутатов до тех пор, пока не начались проблемы с бюджетом. Речь, разумеется, не идет о шантаже, но в отдельных ситуациях, когда Москва, по сути, платит за то, чтобы выслушивать постоянные претензии, этот ход имеет смысл повторить.
Алексей Куприянов
